А пока я обратил внимание, что всё это время навстречу нам не попалась даже паршивая лошадёнка с возом каких-нибудь яблок. Странно вообще-то, и я сразу сказал про это Психу. Тот даже не удивился, а лишь объяснил, что как на въезде в Чарвес стража озверела, так торговцы сразу добазарились придержать товар. Всем известно, что во время шухера солдаты не шибко отличаются от бандюганов – всё можно списать на ворьё да разбойников.

– Так и обычной бродячей шушеры тоже не видать, – буркнул я, поминая нищету да зароботчан, шляющихся по городам да сёлам в поисках подработка. Дурное вообще дело: кого режут на дорогах, а кто и сам спьяну мёрзнет зимой. Не, бывает, что оседают в какой гильдии, но редко. А так на дорогах постоянно топчутся оборванцы с котомками на палках. – Тоже решили пересидеть?

– Вот это чудно, – согласился Псих и торопливо грызанул яблоко, пока я не успел отобрать. – Тут ты, Крест, прав, сам вспоминаю: и когда мы сюда ехали первый раз, тоже на тракте никто не попался. Непонятно всё это.

– Как бы не связано с той чёрной дрянью, демонами. – Во рту отчего-то стало кисло, и захотелось выпить. – Ты вообще вперёд выслал кого али опять из башки вылетело?

– Как оно может вылететь-то опосля того раза? Как в ухо заехал, так на всю жисть запомнил. – Псих доел яблоко и запустил огрызком в дерево. Попал. – Вот правильно ты, Крест, тогда поступил, одобряю такое. Только так и нужно воспитывать всяких дурней.

– Послал?

– Не. Но ща всё сделаем. Ты только в ухо сразу не лупи, а то у меня ещё там что-то хрустит и посвистывает.

– Ты, главное, не переживай: когда тебе, дурню, туда болт загонят, само свистеть перестанет. – Подумать только, и это самый лучший из моих раздолбаев! – Лады, раз прочухался, слушай. Пару пацанов пошлёшь к воротам Чарвеса, чтобы следили за стражей, ещё двое пущай обогнут городишко справа, так, чтобы выше по течению, и поглядят выход к реке. Пусть только не вздумают на самом берегу светиться. И ещё одного, пошустрее, отправь к тем, которые доспех стерегут. Пришло время им сниматься и подбираться ближе к воротам.

– Оденем железо и на штурм пойдём? – В голосе Психа звучала насмешка. – Ну, типа сдохнем, как герои?

– Продолжишь умничать, – спокойно сказал я и щёлкнул помощника по больному уху, – станешь героем один, ясно? Без всякого штурма.

Псих загоготал и поехал выполнять приказ. Как он отъехал, я позвал Хорька и велел ему прочитать контракт, который мы подписали с величием. Да, Хорь зачитывал его, когда я ставил отпечаток пальца на бумаге, но, честно говоря, тогда я был так рад тому, что выпрыгнул из петли, и ни хрена не вслушивался. А теперь, раз уж принялись чесать языками об этом, не мешало бы узнать, как обстоят дела. За базар вообще-то отвечать нужно. А перед королевой – в особенности.

Хорь, как обычно, долго рылся в своих карманах, да так, что едва не вывалился из седла, и наконец нашёл какую-то мятую бумажку. Такой впору зад подтирать, если подходящего лопуха не найдёшь. Я пообещал гаду им самим подтереться, ежели не научится хранить важные писульки в надлежащем виде.

Ну и чё? Ничего особенного нам не предлагали. Охранять клиента, означенного как высокопоставленное лицо, от опасностей любого вида и доставить его в то место, какое он укажет. Путь и способ доставки выбирали мы, но клиент в любой момент мог вмешаться и оспорить каждый из пунктов контракта. Ценой выполнения таки поставили медную монету. Жлобы.

– Лады, – сказал я, почёсывая затылок. – Можешь валить. И помни, что я сказал о сохранности бумажек.

– Запомню, – пискнул Хорёк, но валить не торопился. – Крест, тут имеется один забавный момент. В контракте указан срок доставки: не более десяти дней с момента подписания.

– И чё? – Что тут странного, я не понял. Такое уже случалось. – Срок вполне реальный. Если живые останемся – доставим вовремя.

– Да не, энто понятно, тут другое. Не знаю, может, просто совпадение, но через десять дней наступит двадцатилетний дневной мрак.

– А ты откуда знаешь?

Сначала я даже не сообразил, о чём он вообще, а уже ляпнув, вспомнил. Я ж тогда был совсем зелёным соплежуем и работал с щипачами в столице. Когда среди бела дня наступила темнота, едва не обгадился. Да чё, один, что ли? Визгу тогда было! Чуть позже те из урок, которые постарше, пояснили: типа раз в двадцать лет солнце прячется и среди бела дня наступает темнота. Не так долго, как ночь, но кусок дня отъедает порядочный.

– Дык я совсем мелким это видел, а когда учился в университете, прочитал, отчего энта фигня происходит. – Хорь демонстративно аккуратно сложил бумагу и спрятал в карман. – Это, писали, луна бросает тень, и в этой тени солнце прячется.

Я ни хрена не понял, но переспрашивать не стал. Во-первых, не хотелось казаться дураком, а во-вторых, уже один раз спрашивал Хорька, отчего на севере земля иногда ходуном ходит? Тогда мелкий засранец завёл такое, отчего у меня в башке всё закипело.

– Так вот, – продолжал распинаться собеседник, – у наших старших было точно расписано, когда энта темнота уже наступала и когда придёт следующая. А память у меня – что надо, сам знаешь, вот и запомнил. Когда контракт писали, честно скажу, не сразу сообразил. А опосля, как мозги выедает, всё думаю: что за дата такая знакомая. И тут осенило…

– Ладно, дневной мрак да окраина Шарпа – дальше что?

Хорь лишь пожал плечами.

– Связано как? Не знаешь? Ясно-понятно, запомним, может, пригодится.

Хорёк отъехал, а я принялся тереть затылок, который трещал всё сильнее. Вот не люблю, когда дерьмо копится-копится и становится ядрёным, что самогон. Ну а как такое назвать по-другому? Королеву за каким-то хреном предала её же охрана, причём видно, среди предателей – ейный хахаль. А её величие вместо того, чтобы прятаться во дворце и ловить изменников, нанимает нас и едет в задницу мира. Теперь выясняется, что к моменту приезда в означенной дырке наступит полная темнота. Ну и ещё за нами следят демоны, явившиеся из какой-то непонятной преисподней.

А, к чёрту! Не стану дожидаться, пока башка разорвётся, поеду и спрошу у её величия. Понятное дело, что пошлёт куда подальше, однако ж, пока будет посылать, гляди и проболтается об чём ещё.

Когда подъехал к нашим нанимателям, едва не заржал в голос. Блондинчик и величие ехали, отвернув рожи в разные стороны. Так мало того: то ли дурень сунулся сам, то ли его попросили, но между ними ехал Кусок. Здоровило, увидев меня, крепко обрадовался и, покосившись на спутников, провёл большим пальцем по горлу. Видать, шибко грызлись, коли достали даже этого непрошибаемого долбеня.

– Терпи, – сказал я ему с самой серьёзной мордой, на какую только сподобился. – Как там святоши базарят: сыны божьи терпели и нам сказали не выделываться.

Дворянчики, видать, услышали мой голос и перестали разглядывать деревья. Типа до этого видели до хрена интересного в одинаковых дубах да осинах! Тут же, возле тракта, даже живность никакая уже не водится – всю успели пострелять да сожрать.