новые страны, континенты, всякие инновации, телефоны, лекарства от болезней, — не удержался я, — а еще фантастические панорамные съемки вершины Косцюшко. У меня есть другая притча на эту тему — пока в одно место не клюнет, ничего делать не будешь.

Мне даже нравилась наша с Сашей периодическая философская конфронтация. Мы часто заходили в диалоги с совершенно противоположными месседжами, а в итоге приходили к общему знаменателю. А если даже и не приходили, каждый мог почерпнуть для себя что-то полезное.

Тем временем невезучий дрон никак не хотел лезть в рюкзак. Чертыхаясь, я продолжал с ним бороться и мысленно решил, что по возвращении домой напишу книгу о приключениях дрона в разных странах мира. В тот момент я даже не догадывался, какие сюжеты на эту тему мне готовит жизнь.

С горы спускались, каждый размышляя о своем, — каждый получил наверху пищу для ума, с которой нужно было справиться.

В последнее время я все чаще думал о корабле-контейнеровозе. Оставалось несколько дней до нашей встречи. И чем ближе к заветной дате, тем чаще всплывали в памяти интригующие слова новозеландца, который записывал меня на этот «круиз»: «Ты такого еще не испытывал». В предвкушении новых впечатлений нога все чаще давила педаль газа, тем более что время уже уверенно поджимало.

Утром нового дня наш древний, но стойкий хиппи-бас прибыл в Мельбурн — город моей первой в кругосветке встречи с Австралией и место расставаний со всеми австралийскими спутниками. Первое прощание было назначено в аэропорту, куда и направился кемпер, покорно следуя за указателями на дороге.

Через несколько часов Саша внутренним рейсом улетал в Сидней, а оттуда уже с пересадками в Киев. Мне же оставались сутки до встречи в порту с «незабываемым» контейнеровозом. От понимания, что следующие 15 дней я проведу в обществе железных гигантских коробок и морского горизонта в иллюминаторе, я уже заранее стал скучать по нашим с Сашей разговорам обо всем на свете: от построения бизнеса до целебных свойств иван-чая.

На подъезде к терминалу образовалась небольшая пробка, и мы стали прощаться, еще сидя в кемпере.

— А ты знаешь, что перелет из Мельбурна в Сидней — один из самых загруженных авиамаршрутов в мире? — сказал я.

— Неужели? Я и не знал этого, — удивился Саша.

— Да, и ты тоже сделаешь им статистику своим присутствием. Пусть знают наших!

Мы одновременно улыбнулись. До вылета еще было время, и я припарковался, чтобы без спешки вытащить все вещи.

— Саня, может, все-таки возьмешь софт-порно-картину? — вдруг вспомнил я, закрывая дверь багажника, в котором стало просторней без Сашиных походных баулов. — Привезешь на память — из Австралии с любовью!

— Нет-нет, спасибо, — на полном серьезе замотал головой Саша. — Я и так много чего привезу на память. И тоже с любовью!

— Ну ладно. Спасибо тебе за компанию, — я почувствовал легкий комок в горле. — Ты прости, если что. Мне было с тобой приятно и надежно. Без тебя эта поездка была бы совсем другой!

Саша расчувствовался и произнес:

— Спасибо тебе, дружище, что пригласил. Это честь для меня!

На прощание мы заключили друг друга в крепкие мужские объятия. Саня взвалил на себя сумки и скрылся за дверью терминала.

Меня не покидало чувство, что с Сашиным уходом еще одна большая страница моего путешествия была перевернута. Чтобы войти в новый этап путешествия обновленным, я решил постричься. Тем более что ближайшие две недели на корабле вряд ли появится такая возможность.

Первая попавшаяся на пути парикмахерская напомнила мне старые итальянские цирюльни, где работают мужчины в возрасте и бреют лезвием, завернутым в теплое полотенце. Но внутри оказалось намного проще и грязнее. Назойливая мелодия какого-то восточного инструмента вроде лютни, издаваемая маленьким приемником, чуть было не заставила меня окончательно передумать и уйти. Но предприимчивый парикмахер-сириец схватил меня за локоть, усадил в кресло, и я не успел опомниться, как был обернут вокруг шеи клеенчатым плащом.

Этот «фехтовальщик» расческой и ножницами говорил на английском с очень странным акцентом. Однако из его рассказов я понял, что он беженец из Сирии, уже пять лет здесь живет и очень счастлив, хотя нигде, кроме Мельбурна, в Австралии не был. Я рассказал ему, что он многое теряет и есть масса мест даже в окрестностях города, где стоит побывать. Память об ушуайской звезде была еще свежа, поэтому я решил обойтись без экспериментов. Мне показалось, что знакомство удалось, и когда он, закончив работу, сказал: «С тебя 50 долларов» — я даже подумал, что он сделал для меня дружескую скидку. Распрощавшись с мастером и отблагодарив его за теплый прием, я вышел на свежий воздух и взглянул на вывеску, чтобы запомнить название и в случае чего посоветовать знакомым зайти к этому парню и поддержать его дело. «Men’s haircut $20» — гласил плакат на стекле, и я прыснул смехом, не удержавшись, от своей наивности.

«И в Австралии тоже разводят на деньги, нигде от этого не скрыться», — напоминала мне моя новая стрижка всю дорогу до рент-конторы, отражаясь макушкой в зеркале заднего вида. Очень не хотелось заканчивать австралийское путешествие на такой ноте, и важно было закрыть этот эпизод положительными эмоциями. И будто услышав мое желание, пространство послало повод порадоваться.

Из финальных дел оставалось только вернуть наш кемпер. Брал я его в Сиднее с оговоркой, что возвращаю в Мельбурне. Очень удобно с точки зрения логистики, хотя с такой схемой часто бывают технические ошибки и проблемы. Но не сегодня: на удивление все прошло быстро и безболезненно. Машину тщательно не проверяли, несмотря на пройденный километраж, и вежливо, с улыбкой попрощались, пожелав мне доброго пути.

Неподъемные сумки путешественника не оставили иного выбора, как прямо к двери рент-конторы вызвать такси и отправиться в отель. У меня оставалось еще полдня наедине с Мельбурном и последняя ночь на берегу в Австралии.

Я хотел вдоволь нагуляться пешком по залитым солнцем и усыпанным золотистым песком улицам, хотелось задержаться на этом маленьком, но ставшем уже таким близким континенте подольше. Однако невыносимая жара, океанический воздух и истоптанная в хлам обувь склоняли сократить прогулку и скорее укрыться в номере под щедрыми потоками кондиционера. Я поймал такси и прыгнул на заднее сиденье. Пару секунд отдохнув, на автомате заговорил с водителем — смуглым полноватым мужчиной лет шестидесяти. Он ничего не слышал об Украине, но очень живо отреагировал на мой рассказ о путешествии к Барьерному рифу, поддерживая мысль, что природа умирает из-за человека. Нащупав общую тему, водитель стал увлеченно рассказывать, как пару лет назад с