в свете восхитительного заката и оставив дрон вверху, мы стали медленно двигаться к трассе. Но как только остановились, чтобы опустить дрон, вдруг откуда ни возьмись прямо перед бампером нашего авто резко затормозил джип. Водительская дверь распахнулась, и из нее вылетел очень взбудораженный мужчина лет тридцати пяти. Подбегая к кемперу, чуть ли не запрыгивая к нам в окно, заикаясь от возмущения и злости, он стал кричать. И кажется, этот крик адресовался нам.

— Кто снимал? Я спрашиваю, кто снимал? — И не дожидаясь ответа, продолжал орать дальше: — Вы понимаете, что это частная территория? Вы кто такие вообще?

В спокойной неге наслаждения закатом мы совсем не были готовы к резким движениям, звукам, а тем более ссорам. Медленно выйдя из ступора, мы с Сашей наконец сообразили — дорога не зря показалась нам странной, мы действительно вторглись в личное пространство местного. Причем слегка неуравновешенного. А от него тем временем неслось:

— Я спрашиваю, вы кто такие? Что вы тут высматриваете? Решили дом обчистить, fucking shit?

— Нет-нет, мы туристы, — начал объяснять я, пытаясь параллельно удерживать вниманием дрон, чтобы тот не упал сверху и еще больше не раззадорил нападающего. — Приносим извинения, не видели никаких указательных знаков о частной территории. И не хотели причинить ничего плохого.

— Туристы? I don’t give a shit! Сейчас же вызываю полицию, пусть разбираются, — не унимался он.

Мужчина будто преисполнился к нам всей ненавистью, которая в нем была. Я давно не встречал такой свирепости от человека. И из-за чего? Из-за дрона? Что же он там прячет, что готов придушить нас голыми руками за невинную съемку?

Я посмотрел вопящему прямо в глаза. Мне казалось, это может наладить контакт и вызвать хотя бы каплю доверия к нашим действиям. А после мы без эмоций и криков сможем все обсудить. Но с одного взгляда я вдруг понял, что это не просто разозлившийся ревностный охранник своего имущества, перед нами был явно психически нездоровый человек. И действовать нужно было очень аккуратно.

— Зачем полицию? Извините… Мы действительно туристы. Видите — путешествуем на кемпере.

И указал на наш хиппи-автобус в ромашках-бабочках. Саша, показывая, что совершенно не понимает английский, кивает, якобы подтверждая мои слова. Ну явно видно, что мы не местные и уж точно не со злым умыслом здесь оказались. Последующие пятнадцать минут я старался рациональными доводами потушить пожар в голове австралийца, вручив Саше управление дроном, чтобы он просто подержал камеру ровно над нашими машинами. Но после всех моих усилий я понял — мужику было все равно, он вообще не хотел меня слушать. Его желанием было просто поскандалить, без разрешения конфликта и без результата. Это был акт его самореализации, его внутренней значимости. Он тут хозяин, поэтому решает все. Я знал, что с такими людьми нельзя выплескивать раздражительность, нужно выжать всю свою дипломатичность и дождаться, пока истерика закончится. Других вариантов нет.

Пока я пытался сдержанно отбивать словесные нападки и угрозы, подъехал еще один товарищ — то ли сосед по ранчо, то ли просто какой-то знакомый скандалиста.

— Не обращайте на него внимания, все хорошо, — сообщил он, отводя австралийца в сторону и многозначительным взглядом намекая, что у парня действительно проблемы по психоэмоциональной части, — мы все уладим. Без полиции. Не волнуйтесь.

Мы с Саней выдохнули. Я поблагодарил спасителя, посадил свой дрон и быстро спрятал его с глаз долой. Сев в кемпер, мы кивнули на прощание мужчинам, убедившись, что нападающий успокоился, и поскорее скрылись на трассе.

— Я думал, только у нас такие невротики бывают, а они, оказывается, есть повсюду, — неожиданно выпалил Саня, когда мы отъехали от места происшествия.

— Да, получается, что люди везде одинаковые. И веселые, и бездомные, и с нервными расстройствами. А все почему? Чтобы сохранять в мире равновесие, — улыбнулся я, кинув взгляд на Сашу.

На этом наши австралийские приключения с дроном не закончились. «Вторая часть Марлезонского балета» случилась уже во время восхождения на вершину Косцюшко. Подняться на самую высокую точку Австралии изначально входило в мой план жизни, даже не говоря о кругосветке. Ее посещение — часть обязательной программы любого уважающего себя альпиниста, и пренебречь такой возможностью я не имел права. А тут все еще так удачно сложилось. Мы миновали Канберру и были уже в двух часах от пика.

* * *

Вершина Косцюшко находится в огромном национальном парке. Его красоты стали вишенкой на торте в нашей коллекции австралийской природы. Поход на пик Косцюшко, как и все туристическое в Австралии, был максимально обустроен для людей. Вот только было бы желание подняться, обо всем остальном уже позаботились. И широкая тропа из железных плит, и вода по маршруту. Таким опытным путешественникам, как мы с Саней, взять вершину удалось за полдня.

А вот наверху случилась заминка. Восхождение напоминало не поход, а скорее парад на День Независимости. Именно в этот день был какой-то местный праздник, и все решили провести выходной на вершине. Пришлось выстоять огромную очередь на камнях, чтобы пройти на самый пик и сфотографироваться. Однако я решил не просто поставить галочку в своем маршруте кругосветки и отметиться на пике, а все-таки сделать хороший материал для канала и запустил дрон. И тут началось.

— Уважаемый, что вы делаете? Совсем без ума, что ли? — послышалось из-за спины сразу с нескольких сторон.

Оказалось, что в Австралии нельзя летать рядом с людьми.

Уж не знаю, кто больше был обескуражен происходящим — чувствительные к летающим над головой объектам австралийцы или Саня, ангельское терпение которого в этот момент испарилось.

— С этим дроном одни проблемы, — не удержался он. — Неужели тебе самому не надоело постоянно попадать в истории из-за этого НЛО?

— Саня, но он делает крутые съемки. И все дронные приключения заканчивались всегда хорошо, — подбодрил скорее себя, чем Сашу.

— Пока хорошо заканчиваются, — продолжал Саша. — Один буддийский мудрец рассказывал притчу…

«О, добрый день», — пронеслось у меня в голове.

— …о гвозде в стуле. Риск — это огромный гвоздь, который торчит острием вверх прямо по центру сиденья. Будет ли осознанный человек садиться на такой стул? Многие, видя гвоздь, но желая отдохнуть, думают: «Я же просто присяду на краешек. Не буду садиться на весь стул, чтобы не пораниться». Но потом те, кто расслабились, утратили бдительность, пошли на поводу у своей беспечности, страдают от рисков, которые видели своими глазами. И таких большинство, — и мой мудрый друг перевел на меня свой многозначительный взгляд.

— Да, но благодаря таким любителям подставлять свой зад под гвозди у нас есть