это. Так же, как и понимала, что это была не очередная уловка, а правда. Дэйзи не знала, что будет делать дальше, но сейчас это отступило на задний план. Ей вдруг захотелось сказать ему что-то… Но что?

Как глупо. И страшно признавать в нём хоть что-то хорошее. Она продолжала чувствовать на себе его взгляд. Казалось, Уильям не отводил от неё глаз. Но обернуться к нему Дэйзи просто не могла. Одёрнув себя от странного порыва заговорить с вампиром, она решительно пошла к выходу, как вдруг услышала его голос:

— Подожди.

Не то чтобы ей так хотелось остановиться, но это слово вдруг заставило её замереть на месте, подчинившись неожиданной просьбе. Как ни странно, Дэйзи даже не боялась. Её подсознание почему-то не допускало мысли, что он внезапно передумал. А потому было лишь любопытство с лёгкой смесью волнения, предвкушения чего-то необычного. Она действительно не знала, чего теперь ждать от него. Впрочем, как и почти всегда. Его действия было трудно предугадать, и Дэйзи так и не успела привыкнуть к этому. И потому вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала лёгкое касание тёплых пальцев к своей спине.

Надо же, Дэйзи даже забыла, что продолжала ходить с лишь наполовину застёгнутым платьем. Чувствуя каждой клеточкой тела, как вампир осторожно и не спеша исправлял это, она снова испытала тот же странный укол дикого отчаяния. Это ощущение пробирало всё сознание, отнимая способность дышать. Каждый новый вдох давался с трудом. Захотелось скрыться ото всего в этом мире, убежать далеко — а куда, Дэйзи не знала.

Конечно, Уильям мог бы расправиться со всеми этими застёжками за долю секунды. Но он сознательно тянул: хотелось задержать Дэйзи ещё хоть немного. Зачем, вампир и сам не понимал. В этом не было смысла. Но если Дэйзи будет достаточно честна с собой, поймёт, что идея её мести провальна и несбыточна. А значит, они больше не встретятся. Конечно, с трудом верилось, что при всём её упрямстве и зацикленности на своей миссии, Дэйзи так просто сдастся, но её сегодняшний срыв давал понять, что подсознательно она готова к этому. И хотелось бы верить, что Дэйзи прислушается к этому голосу в себе.

Уильям отдавал себе отчёт, что ему было не всё равно, какое будущее её ждало. Желал ей лучшего. Причём не столько из-за чувства вины, сколько из-за симпатии к ней. И, видимо, по этой же причине ему не хотелось расставаться на такой ноте.

Странный и несвойственный ему порыв. С каких это пор Уильям стал таким сентиментальным? Впрочем, они всё равно не смогли бы нормально разойтись. Что бы он ей сказал? Просить прощение за содеянное было бы не только глупо и бессмысленно, но даже жестоко. Такое не прощается. Тем более, в её случае. Пожелать ей удачи и счастья в дальнейшей жизни? Просто смешно. Да и Дэйзи никогда не восприняла бы любые добрые слова от него. И ни к чему эти нелепые душевные порывы. Даже простое «прощай» будет лишним.

— Иди уже, — закончив с застёжками, только и сказал Уильям, без лишних эмоций в словах и в тоне.

Затем тут же отступил на пару шагов, не позволяя себе больше касаться её. Раз уж решил сыграть в благородство, стоило идти до конца.

Моментально выйдя из оцепенения, Дэйзи зашагала вперёд. Входная дверь была открыта, и стоило поспешить воспользоваться этим, не оставляя себе возможности даже обернуться на вампира.

Внутри всё кипело. Чувствуя лёгкие касания ненавистного кровососа к своей спине, Дэйзи словно превратилась в один сплошной нерв, полностью сконцентрированный на ощущениях и лишённый какой-либо возможности мыслить. То ли причиной был выпитый виски, то ли внезапное благородство Уильяма, но Дэйзи не только не пыталась избежать его прикосновений и своей реакции, наоборот — полностью растворилась в ощущениях от его близости. И сейчас могла признаться себе наверняка — её тянуло к Уильяму. Как ни странно, теперь именно это осознание заботило больше всего, оставляя всё прочее на задний план.

И почему-то безразличие, с каким вампир спокойно чуть ли не прогнал её прочь, задевало. Конечно, Дэйзи ненавидела его и не смогла бы остаться ни при каких обстоятельствах, но его равнодушие и полная непроницаемость раздражали. Особенно на фоне её бушующих эмоций, явно противоположных его.

С такими мыслями Дэйзи быстро шла по тропинке, от переполненных чувств с лёгкостью неся корзинку с припасами. Утро явно было в самом разгаре, а солнце спокойно грело, не прожигая своими лучами.

А погода на улице оказалась на редкость хороша. Хотя, возможно, так казалось ещё и за счёт долгого пребывания в заточении. Дэйзи всё больше расслаблялась, шагая вперёд. Местами даже наслаждалась, несмотря на тревожащие мысли. Тем более, когда завернула в живописный сад в самом расцвете. Лёгкий ненавязчивый ветерок вбирал в себя запахи разных сочных трав и цветов, распространяя по воздуху вместе с приятной прохладой. На миг Дэйзи остановилась. Наверное, свобода, существуй она, выглядела бы примерно так же красиво и беспечно.

Вдохнув свежий воздух, Дэйзи ощутила, как в ней снова рождалось разочарование. Она резко почувствовала, насколько всё это было не её. И никогда не станет. Вампир отпустил её, но получила ли она свободу? Пусть даже временную…

Да, теперь у них не было открытого соперничества, которое ставило её в безвыходное положение. Но от этого мало что менялось. Всё стало только сложнее. В разы. Дэйзи не представляла, что делать дальше. Была ли возможность хоть что-то изменить, был ли смысл не отступать, сможет ли она жить, как нормальные люди… Ответы на эти вопросы пугали, оставались недоступными. А ведь это была только часть необъятной бездны, в которую Дэйзи погружалась на максимальную глубину.

В растерянности Дэйзи села на пенёк, стоящий в тени деревьев. Она раскрыла перед собой карту, которую нарисовал Уильям. Увидев конечную цель — свой дом, прикинула, где примерно особняк Томсонов. Она не знала почему, но резкое желание увидеть Ричарда вдруг переполнило душу. Дэйзи неожиданно поняла, что во всём мире только он один мог теперь её спасти.

Глава 17. Падение

Путь не отнял у Дэйзи много времени и сил. Она оказалась у поместья Томсонов всего спустя три с лишним часа, несколько минут из которых было потрачено на отдых и пищу.

Сразу, прямо с корзинкой, в которой теперь лежали только нож и карта; Дэйзи двинулась к дому Ричарда. На этот раз дворецкий вёл себя гораздо более покладисто, без лишних комментариев и язвительности пропустив внутрь. Более того,