Я стою на нашем новом балконе, разглядывая задний двор во всех его разнообразных оттенках серого, и размышляю, понравится ли Ивану эта крошечная площадка с двумя качелями и песочницей, когда мы познакомим его с ней. Возможно, это произойдет уже сегодня во второй половине дня. Здесь будет расти наш Иван, этот двор станет двором его детства. Как он будет вспоминать его, став постарше, – как несоразмерно большой? Будет ли он лазить по небольшой лесенке, качаться на качелях, играть в песочнице? Будет ли учиться ходить, играть в прятки, смотреть на поезда, пролетающие позади двора, научится ли игнорировать, насколько часто они там проходят и сколько шума создают? Найдет ли здесь себе друзей, станет ли подростком, стоящим вместе с приятелями, курящим тайком в одном из соседних дворов? Здесь ли состоится его первый поцелуй – или дальше от этого места, в центре города? От мыслей об Иване, который старше своих восьми месяцев, голова идет кругом. Это кажется отдаленным будущим, такое трудно себе представить, но я все же пытаюсь. Не могу придумать ничего лучше. Здесь мы будем жить. Здесь у нас жилая площадь больше, чем нам нужно, у нас на руках выгодный контракт и собственное парковочное место прямо под балконом.

Сегодня в квартире звенящая тишина, в ней не пахнет домом. На потолке пока нет люстры, а в ванной капает из крана. Вид из окон с одной стороны – на оживленную улицу, где то и дело проходят красные автобусы. По другую сторону – задний двор, в основном состоящий из бетона. Если стоять на балконе, то можно увидеть поезда метро, проезжающие каждые пять или десять минут – смотря в какое время ты там стоишь. Сейчас на часах два часа дня. Иван сидит в слинге, повернутый лицом вперед, – он не спит и постоянно в движении. Сама же я брожу из комнаты в комнату, покачиваясь тем характерным способом, который рано или поздно перенимают родители, носящие ребенка в слинге. Каждый шаг сопровождается несколькими легкими приседаниями, так как это успокаивает ребенка. Покачиваясь, я захожу в гостиную, останавливаюсь посреди комнаты, продолжая покачиваться на одном месте. Прислушиваюсь к звукам в квартире, констатирую, что звукоизоляция на окнах хорошая – с оживленной улицы за окнами почти ничего не слышно. Захожу в комнату, которая скоро станет комнатой Ивана, оглядываюсь по сторонам. Когда мы смотрели на нее в наш последний визит, она не казалась такой маленькой. Тогда тут стояла мебель. Сейчас пусто. Стоит мне кашлянуть, и от стен отскакивает эхо.

Менее чем через час прибудут наши вещи, которые вы с моим братом сейчас загружаете в грузовик по нашему прежнему адресу. Когда вы приедете, я буду стоять наготове, с Иваном на животе, подняв в воздух указательные пальцы. Дирижировать грузчиками, следить за тем, чтобы каждая из шестидесяти коробок попала в нужную точку квартиры. В первой половине дня, пока вы готовились к этому дню и предстоящим физическим усилиям, я покинула вас, чтобы зайти в офис владельца дома и получить наши новые ключи. Затем пришла сюда.

Отчет о том, как у вас дела, я получаю в эсэмэсках. Брат рассказывает мне, что ты спрятался в подвале – видимо, важный звонок с работы, сам он помогает грузчикам с диваном. Он посылает мне фотографии грузовика – такой большой! И почти полностью забит. Когда мы с тобой успели накопить столько вещей? Как они помещались на наших прежних шестидесяти квадратных метрах? Положив телефон обратно в карман, я выхожу в кухню. Отбрасываю мысль о том, что квартира довольно уродливая и совершенно неуютная. Пытаюсь подбодрить себя тем, что она, по крайней мере, практичная. Убеждаю себя, что вместе мы придадим ей уникальность. Здесь нам всем хватит места – тебе и мне, Ивану и кошке. Мы будем подниматься в просторном лифте на шестой этаж. Мы живем всего лишь в ста метрах от ближайшей станции метро, а на метро можно всего за восемь минут доехать до Сёдермальма. Где мы жили когда-то. Куда мне хотелось бы однажды вернуться.

На новом месте у нас собственное парковочное место, и мы можем ходить за покупками в гигантский торговый центр, расположенный всего в нескольких минутах от нас. Нам недалеко до парков и зеленой зоны, природный заказник с освещенными дорожками для бега находится менее чем в получасе ходьбы. В тихом микрорайоне в нескольких минутах от нашего подъезда есть бассейн, который летом работает бесплатно, – там есть киоск с мороженым и лягушатник. Если пройти чуть подальше, можно добраться до озера с небольшим пляжем. «На новом месте Иван научится спать по ночам», – убеждаю я себя, исполненная надежд. У него будет собственная комната, и тогда, вероятно, мы снова найдем путь друг к другу. Пройдет каких-нибудь полгода, закончится родительский отпуск, мы оба выйдем на работу – и арендная плата уже не будет казаться такой высокой, как сейчас, когда наши доходы снизились, пока я сижу с ребенком. Пусть она неуютная, эта квартира, – здесь мы построим наше будущее. Старая продана. Деньги внесены нам на счет. У нас есть запас, если вдруг станет туго. Мы сможем позволить себе поехать в отпуск. Нас все же ждет светлое будущее.

В кармане у меня начинает вибрировать, и я знаю, еще до того, как вынимаю телефон, что это вы сообщаете о своем приезде. И опять не ты, а мой брат посылает мне эсэмэски. «Подопри дверь подъезда, – пишет он. – Мы едем». В качестве иллюстрации он прилагает фото, снятое с переднего сиденья машины – вы как раз выезжаете с нашей старой улицы. Что-то сжимается у меня внутри. Вот вы в последний раз закрыли за собой дверь квартиры. Теперь едете сюда. Сейчас все произойдет по-настоящему. Я спускаюсь на лифте на первый этаж и делаю, как он сказал. Смотрю вдаль по улице, ожидая увидеть очертания грузовика на развязке в нескольких сотнях метров от себя. Иван начинает вертеться в слинге. Он только что научился ползать и теперь ни секунды не сидит спокойно. Изучает каждый квадратный метр пола, каждый предмет мебели, каждую брючину и порог. Гоняет кошку. Грызет ножки стульев. Он и так слишком долго просидел в слинге. Скоро мне придется выпустить его на пол. Но не сейчас. Потому что на развязке появляется силуэт огромного грузовика.

Грузовик останавливается, и вы один за другим выпрыгиваете из кабины. Сперва мой брат, потом грузчик, последним – ты. На тебе твоя черная шапка, лицо у тебя бледное. Я успеваю подумать, что у тебя усталый вид, когда ты подходишь ко мне. Я обнимаю брата, потом тебя, целую тебя в щеку. Спрашиваю, все ли хорошо, вы отвечаете, что да, ты спешишь дальше, к задней дверце грузовика. Целеустремленный. Бледный. Один из грузчиков здоровается со мной, пожимает руку Ивану, спрашивает, как его зовут. Когда я отвечаю на его вопрос, он смеется, машет кулаками в воздухе и выкрикивает: «Иван Драго». Это имя ничего мне не говорит, я встречаюсь глазами с братом, и он шепчет: «Рокки. Я тебе потом объясню». Я улыбаюсь грузчику, неуклюже делаю боксерский жест в воздухе и отхожу, чтобы не стоять на дороге.

Часовня до краев заполнена народом. Не осталось ни одного свободного места. Очередь к твоей урне тянулась бесконечно, задерживая начало церемонии. Далеко не всех пришедших я знала в лицо. Но сейчас эта часть мероприятия позади. Колени у меня дрожат, когда я встаю. Из динамиков звучит одна из твоих самых любимых песен, но из-за нее я уже выплакала все глаза еще до начала, когда до прибытия гостей проверяли звук. Проплакав два часа без остановки, я уже больше не в силах плакать. Единственное, на чем сейчас сосредоточены все мои усилия, – держаться прямо, пока не нужно будет уйти отсюда. Поскольку колени у меня дрожат, задача не из легких.