— Избили его, шпана какая-то, да не добили, жалко.Тогда бы всю работу за нас сделали.

— И что теперь делать?

— Что делать? Не представляю. Ну, денег-то я этому Мастеруне дам. Сам напортачил, сам пусть и терпит убытки. А с этого психа МуратаРахманова я комнату-то стрясу, только попозже.

— А ты не боишься, что он проболтается?

— Да брось ты! Доказательств никаких, не будет же этоткиллер трепаться про свою неудачу.

— Я надеюсь, ты тоже не будешь трепаться?

— Да уж конечно. Но ты знаешь, — Володянахмурился, — не понравилось мне, как этот Мастер со мной говорил.

— Думаешь, он все-таки потребует денег?

— Да-да, — голос у него был неуверенным.

— А как он с тобой связывался?

— Ну как… по телефону. А телефон в той квартире, ну,помнишь, мы как-то были…

— Это в Купчине?

— Да…

— А что это за квартира? Ты ее купил или снимаешь?

— Это, так сказать, мой маневренный фонд. Квартиракуплена на одну старушку. Она там, естественно, не живет.

— Так избавься от этой квартиры и как можно быстрее.

— Да, конечно, но у меня там кое-какие нужные бумаги,их обязательно надо забрать, потому что по ним можно меня вычислить…. Слушай, аты не могла бы туда съездить?

Оксана разозлилась.

— Ну уж нет, дорогой! Когда ты нанимал этого чертовакиллера, ты меня не спрашивал. Так что теперь выпутывайся сам! Это ты изжадности польстился на чужое, хотел еще и квартиру хапнуть, вот теперь ивыпутывайся.

— Да это ты меня во все втянула! Рембрандт, офорты,возьмем, разбогатеем! Какого дьявола я с тобой связался!

— Ну ладно, раз уж связался, то надо этот вопросрешить. Пойдем туда вместе, я тебя подстрахую.

Они подъехали к дому в Купчине. У подъезда никого не было имашин никаких не стояло.

— Он может и у подъезда караулить, хотя вряд ли затакое короткое время сумел эту квартиру вычислить. Ты, как только я скроюсь,иди в парадную и стой там у почтовых ящиков, будто квартиру нужную ищешь. Аесли услышишь шум какой-то на лестнице, то поднимайся ко мне.

— А если там несколько человек, то чем я тебе помогу?

— Исключено, этот Мастер всегда один работает, одиночкаон. А скорее всего не будет он со мной на лестнице возиться, а попытаетсяпроследить за машиной и узнать адрес. Я в этой квартире не больше пяти минут будунаходиться, так что если не вернусь, ты поднимайся, и вот тебе баллончик,прыснешь ему в морду, его парализует на два часа.

«Ага, сейчас, разбежалась в квартиру за тобой идти, —подумала Оксана, — чтобы меня там тоже пришили».

Володька продолжал, волнуясь:

— А если после того как я в квартиру зайду, кто-то полестнице спустится, ты тоже его баллончиком.

— Да мало ли кто по лестнице спустится! Ведь это домжилой, тут вон сколько квартир — и во всех люди!

— Ну ты уж соображай, в кого прыскать. Конечно, не вженщину с ребенком и не в бабулю с собачкой. Так, по голосу судя, этот мужиксредних лет, может, постарше. В общем, по обстановке.

Он направился вверх по лестнице какой-то страннойподпрыгивающей походкой, и Оксана поняла, что он здорово трусит.

«Это тебе не у алкашей комнаты отбирать», — злорадноподумала она.

Она подошла к парадной и стала читать список квартир, потомзашла внутрь и уставилась на почтовые ящики. Вот хлопнула дверь на четвертомэтаже, это Володя зашел в квартиру. И почти сразу же раздались торопливые шаги.Кто-то спускался по лестнице быстро, но стараясь не шуметь. Сердце у Оксаныекнуло.

Она достала из кармана какую-то бумажку и сделала вид, чтоблизоруко в нее всматривается. Вот показался мужчина средних лет неприметнойнаружности и просто одетый. Он явно спешил, что-то такое было в его походке , ивнешнем виде, что не понравилось Оксане. Мужчина хотел было проскочить квходной двери, но Оксана стояла у него на пути и, приветливо улыбаясь,протягивала какую-то бумажку. Волей-неволей мужчина несколько замедлил ход, и вэто время, не переставая что-то говорить, Оксана быстро достала из сумочкибаллончик и брызнула ему в лицо. Этот тип свалился как подкошенный, глухостукнувшись головой о ступеньку.

«Если это киллер, то сегодня у него явно неудачныйдень», — подумала Оксана, выходя из парадной. Она села в машину и отъехалаза угол. Почти тотчас прибежал испуганный маклер.

— Ну, это он?

— Да черт его знает, так вроде подходит. Едем скорееотсюда. — Он повертел по сторонам головой. — Ты веди сама, а япосмотрю, не едет ли кто за нами.

Но Оксана видела, что у него трясутся руки, и ее охватилораздражение.

Говорила же ему, чтобы без убийств! Отправили бы куда-нибудьстаруху, залезли в комнату. Этого ненормального соседа тоже можно былокак-нибудь нейтрализовать.

Так этот дурак Володька все испортил, а теперь и ее втянул.Ну нету теперь нормальных мужиков, все какие-то придурки возле нее крутятся!

Оксана покружила по городу, потом отвезла Володю к немудомой, а сама вернулась на метро. Через два дня Володька заехал за ней наработу. Он был хмур и зол, как всегда в последнее время.

— Тот мужик в подъезде помер.

— Ты откуда знаешь?

— Откуда! Знаю — и все. Менты у меня знакомые. Помер отразрыва сердца.

Пока валялся там на лестнице, сердце не выдержало.

— Имеешь больное сердце — не ходи в киллеры, —хладнокровно заметила Оксана.

— А может, это и не киллер был? Может, ты постороннегочеловека угробила? — Он схватился за голову. — Меня же могли в тойквартире видеть! Все из-за тебя, сука, вот навязалась на мою голову со своимиофортами.

Злить Оксану не следовало. И говорить с ней в таком тонетоже не следовало. Если дело принимало такой оборот, то у Оксаны были развязаныруки.

Тут она была в своей стихии. Откуда же было знатьрайкомовскому мальчику, как выражалась и вела себя череповецкая шпана? А Оксанаочень хорошо помнила свое уличное детство. Она прищурилась и стала похожа насвою мать.

— Слушай ты, недоносок, если еще раз на меня голосповысишь, я из тебя всю душу вытрясу. Не мог дело обделать как следует, такскажи честно, а то сидит тут…

Оксана вполголоса добавила, как он тут сидит и каким она еговидит.

Володька немного поостыл, и Оксана вышла из машины, хлопнувдверцей.

Она была зла на весь мир. Дело с офортами висело на волоске.Володька теперь перепугался и вряд ли от него может быть действенная помощь.Если по-умному, то надо было бы бросить это дело, но офорты стали ее навязчивойидеей. О том, что она, пусть даже того не желая, убила человека, Оксана и невспоминала. В профессии киллера есть своя доля риска, он знал, на что шел.