— Да уж, — вставил Гржемский.

— И как многие сотрудники этих служб в период репрессийприбрал к рукам некие ценности.

— Как вы понимаете, это для меня тоже не новость.

— Да, конечно. Однако сам я узнал про это не так давно.Мать моя недавно умерла. Смерть ее была легкой, умирала она в полном сознании ирассказала мне о ценностях, спрятанных моим отцом, и даже о том тайнике, гдеони спрятаны. И вот, похоронив ее достойным образом и выждав приличное времятраура, я — Ваша поразительная активность как-то не вяжется с понятием «отдых».

Так с чем же связан ваш подозрительный интерес к моемупокойному отцу?

— Возможно, я расскажу вам о причинах этого интереса,если вы расскажете о действительных причинах вашего визита на Родину. Давайте,так сказать, вместе раскроем наши карты. Очень может быть, что мы с вамиокажемся друг другу полезны.

Мистер Ильичевски с некоторым сомнением посмотрел на старогопрохиндея.

— Ну, допустим, я приехал, чтобы выяснить, не оставилли мой папаша какого-нибудь наследства, ведь других наследников у него не было,потому что жены после моей матери у него были, но все умерли, он их извел,мерзкого характера был человек, а сын только я один.

— Ах, как интересно! Вы летите через океан, тратите, яполагаю, немалые деньги, чтобы получить семейный альбом с фотографиями иотцовскую простреленную шинель. Боюсь, со дня кончины вашего батюшки прошлостолько лет, что эти вещи вряд ли сохранились. Есть ведь наследственное право,законный срок претендентов, и он не более полугода. Так что попробуйтеподыскать другое объяснение. И учтите, я могу быть вам полезен — при условии,что вы будете искренни и действительно раскроете карты. Я ведь хорошо знаюместные условия, имею немалый опыт, достаточно знаком с предысторией вопроса —вы понимаете, о чем я говорю… И, наконец, я знаю рынок, если опять-таки мыговорим с вами об одном и том же.

Мистер Алекс Ильичевски в задумчивости достал пачку«Мальборо», закурил, предложил сигарету Гржемскому, тот жестом отказался.Глубоко затянувшись, Алекс махнул рукой и сказал:

— Наверное, я делаю ошибку, но мне действительно нуженкомпаньон, ориентирующийся в местных условиях. Поскольку я понял, что вы, такили иначе, все равно в курсе дела, наверное, будет полезно заключить с ваминекое подобие соглашения и обменяться информацией. Я готов первым открытькарты. Мой отец был сотрудником здешних карательных органов, думаю, вам этоизвестно…

— Да уж, — вставил Гржемский.

— И как многие сотрудники этих служб в период репрессийприбрал к рукам некие ценности.

— Как вы понимаете, это для меня тоже не новость.

— Да, конечно. Однако сам я узнал про это не так давно.Мать моя недавно умерла. Смерть ее была легкой, умирала она в полном сознании ирассказала мне о ценностях, спрятанных моим отцом, и даже о том тайнике, гдеони спрятаны. И вот, похоронив ее достойным образом и выждав приличное времятраура, я приехал, чтобы найти эти ценности и… вступить в права наследства.

— А почему вы так уверены, что ваш батюшка не продалэти ценности еще при жизни? Ведь прошло столько лет!

— Он тогда не мог, боялся, и потом, я вовсе ни в чем неуверен. Вот появляетесь вы. Вы не имеете никаких прав на наследство, вы незнаете, где находится тайник, но вы человек энергичный. Ориентируетесь вместных порядках и можете быть мне полезны. Поэтому я готов предложить вамсотрудничество и участие в прибылях. В разумных пределах, конечно, не болеепяти процентов.

— Пять процентов? — Леопольд Казимировичзадохнулся от возмущения. — Пять? Вы, должно быть, неудачно пошутили. Чтож, я умею ценить юмор. Вы что-то сказали о правах наследства, произнесливысокопарные слова «наследие моего отца»; можно подумать, что вы не понимаете —эти ценности, о которых мы говорим, ваш отец их украл, именно украл, —нечего так на меня смотреть! — украл у замученных им людей; батюшка вашбыл, прямо скажем, сволочь первостатейная, и слово «наследие» применительно кнему надо брать в кавычки…

Мистер Ильичевски хотел было что-то возразить, но Гржемскийнаступал на него, не давая и слова вставить:

— А если вы думаете, что очень дорого стоит тайник, окотором поведала вам на смертном одре ваша матушка, то я вынужден васразочаровать: после смерти вашего отца новые жильцы тайник нашли и ценности, окоторых мы с вами так увлеченно разговариваем, извлекли и приносили мне дляоценки. Так что всем вашим знаниям, как и наследственным правам, — грошцена, и если я с вами разговариваю, то только потому, что мне нужен молодойкрепкий помощник — для разного рода физической работы, которая мне уже не повозрасту. Но, конечно, я не предполагаю выделить этому помощнику значительнуюдолю прибыли, хотя и не такую оскорбительно малую, какую назвали вы. Думаю,десять-пятнадцать процентов будет вполне достаточно.

Мистер Ильичевски потерял дар речи. Он выпучил глаза,разинул рот, выронив при этом сигарету, и замахал руками, как будто наступил наосиное гнездо. Чуть отдышавшись, он неожиданно тонким голосом завопил:

— Старый жулик! Спекулянт недорезанный! — и быстрозашагал прочь.

— Где вы набрались таких советских выражений! —крикнул ему вслед Гржемский и, ехидно усмехаясь, достал из карманаполиэтиленовый пакет с подсохшей булкой, подошел к деревянным перилам моста испокойно начал кормить уток, он не сомневался, что иностранец вернется.

Гржемский дал ему понять, что владеет важной информацией ибез него невозможно рассчитывать на успех. А поскольку мистер не знал нителефона его, ни адреса, то он побоится потерять контакт.

Действительно, не прошло и десяти минут, как Ильичевскипоказался на мосту. Он шел, торопливо оглядываясь по сторонам, яростноразмахивая руками и тяжело дыша. Увидев Леопольда Казимировича, он чутьзамедлил шаг и, подойдя ближе, выпалил:

— Старый скупердяй! — но значительно тише, чемраньше.

— Вы пришли доругиваться или вести деловые переговоры?

— А с вами можно вести деловые переговоры? Вы когоугодно доведете до белого каления. Ладно, черт с вами! Из уважения к вашимпреклонным годам, я готов предложить вам тридцать процентов — это мое последнееслово.

— Дорогой Алекс, вы разрешите вас так называть, чтобы,не мучиться со всеми этими мистерами, так вот, дорогой Алекс, вам не кажется,что мы торгуемся с вами, как Бендер с Воробьяниновым?

— А это еще кто такие? Ваши знакомые спекулянты? —Мистер взглянул на старика с недоумением.

— Ах, вот даже как? Ну что ж, проехали, как говаривалараньше моя молодая знакомая. И за что же, скажите, кроме молодости и оптимизма,я должен отдать вам большую часть предполагаемых доходов? Только не повторяйтемне этот ваш бред о своих законных правах, я вас умоляю.

— Я… я знаю, где находится тайник, кроме того, я могу вкакой-то степени финансировать наши поиски.