Ужасно захотелось позвонить мужу. Жаль, что Марк не отвечает на звонки, когда ведет прием больных.

Она отошла от двери. В другой комнате, которая, собственно, и была жилой, на столе тоже валялись листы бумаги. Стол был обеденный, иногда Стася устраивала здесь торжественный ужин и зажигала свечи. Егор обычно при этом посмеивался, а Стасе ужинать при свечах нравилось.

Она быстро подошла к столу, сложила бумаги стопкой. Рисунков на них не было, на каждом листе корявым Егоровым почерком было написано по нескольку слов. Так он делал себе памятки.

Стася когда-то ворчала и уговаривала его завести ежедневник. Однажды она даже купила ему его, но Егор упорно использовал для записей первые попавшие под руку листы.

Смотреть на написанные Егором буквы было больно. Удивительно, но почерк у Егора был ужасный, буквы кривые, а строчки неровные.

На одном листе было написано «30 мама». То ли Егор должен был тридцатого числа неизвестного месяца поехать к матери, то ли о чем-то ей напомнить.

У Стаси тоскливо сжалось сердце.

Еще на одном листе был жирный крест в виде буквы «ха» и имя «Лилиана» рядом с крестом.

Женщине по имени Лилиана Егор собирался отказать.

Желающим заказать портрет он никогда не отказывал сразу. Делал несколько фотографий, потом какое-то время их разглядывал. Стася так и не поняла, по какому принципу Егор решает, станет ли он писать претендента, или откажется.

– Стерва, – морщился Егор, рассматривая фотографию потенциальной заказчицы. – Ну ее к черту, не буду с ней работать.

Стася заглядывала ему через плечо и никакой особой стервозности во внешности женщины на фотографии не находила.

– Стерва! – с удовольствием глядя на очередное фото, смеялся Егор. – Напишу. Должно неплохо получиться.

– Так ты любишь стерв или не любишь? – смеялась Стася.

– Я люблю тебя.

Стася постучала листками по столу, выравнивая края, и отнесла стопку в соседнюю комнату.

Стол был завален так, что для новой стопки свободного места не было, и она положила ее поверх уже лежащих.

* * *

Тело под ладонью было мягким и упругим.

– Игорь…

Он погладил белую шею, нырнул пальцами в волосы. Притянул Веронику к себе, положил на плечо.

– Игорь, пожалуйста, уйди.

– Почему? – он не принял ее слова всерьез. – Тебе со мной плохо?

Она отодвинулась, поднялась, надела платье, стоя к нему спиной.

Игорь нашарил брошенные брюки, надел. Рубашку надевать не стал.

– Игорь, уйди!

Она стояла, отвернувшись от него.

Игорь подумал и сел в кресло, в котором она любила сидеть.

– Я разведусь с Лилей, – сказал он не столько Веронике, сколько себе. – Я просто с ней разведусь.

– Нет! Я не хочу быть причиной чужого несчастья!

– Ты не являешься причиной.

– Послушай, Игорь!..

Вероника к нему повернулась, он поманил ее руками. Она, чуть помедлив, подошла, села на подлокотник.

– Ты делаешь чудовищные выводы из ничего! Понимаешь, из ничего!

Ему не хотелось говорить о Лиле.

– Я разведусь с ней, потому что допускаю, что она могла это сделать. Ты здесь совершенно ни при чем.

– Нельзя делать поспешных выводов! Нельзя, понимаешь!

Игорь вздохнул.

– Я еще несколько дней назад стал подозревать… Не подозревать, но… Короче, еще до того, как ты мне сказала про Лилю, я допускал, что она могла это сделать.

– Почему? – Вероника заглянула ему в лицо. Взгляд у нее был печальный и внимательный.

– Потому что было много мелочей… Вероника, я не хочу о ней думать, не мучай меня.

– Я не хочу быть причиной чужого горя!

– Ты не являешься причиной, поверь. Я бы все равно с ней развелся. Только без тебя мне было бы гораздо хуже.

– А есть куда хуже? – невесело усомнилась она.

– Есть. Если ты меня прогонишь, я утоплюсь.

– В луже?

– Нет, – он покачал головой. – В Яузе.

– Ты не умеешь плавать?

– Умею.

– Игорь…

– Вероника, хватит! Я буду говорить только о нас с тобой!

Он никогда не разговаривал так с Лилей. С Лилей он разговаривал, как с ребенком, иногда капризным, но всегда любимым.

С Лилей он не был самим собой.

– О нас с тобой?.. – невесело улыбнулась она и, встав с подлокотника, отошла к окну. – О нас с тобой я могу все рассказать прямо сейчас. Пройдет время, у тебя все наладится с женой. Я стану тебе в тягость, и мы расстанемся.

– Я же сказал, я разведусь с Лилей! Я не могу жить с женщиной, допуская, что она может быть убийцей моей дочери. Я это допустил еще до того, как тебя встретил.

– Ты не разведешься!

– Почему? – он действительно не понял.

– Потому что я тебя об этом прошу.

– Не понял.

– Что тут непонятного? – фыркнула она. – Я прошу тебя не разводиться.

– Это невозможно!

– Возможно, – она улыбнулась. – Я прошу тебя не принимать поспешных решений, и ты не посмеешь отказать мне в маленькой просьбе.

– Хорошо, я разведусь через неделю, – засмеялся Игорь.

– Через месяц!

– Что ты торгуешься? Ты на рынке?

– Игорь, я прошу тебя месяц ничего не предпринимать. Я хочу, чтобы ты сейчас ничего не менял в своей жизни. А там видно будет. Считай, что это мое условие.

– Условие для чего?

Ему было все равно, какие она выдвигает условия. Он будет к ней приходить, несмотря ни на какие условия, и что-то ему подсказывало, что она его не выгонит.

– Обещай, что ты месяц не будешь ничего предпринимать!

– Обещаю, – отмахнулся Игорь и похлопал по подлокотнику. – Иди сюда.

Она вздохнула и подошла. Он потянул ее за руку, посадил на колени.

– Завтра и послезавтра меня не будет в городе. – Вероника провела рукой по его щеке.

Черт… Впереди выходные, он совсем об этом забыл.

– А где ты будешь?

– Поеду к родственникам за город.

– Жалко, – вздохнул Игорь и неожиданно спросил: – Как тебя звал муж? Вера? Ника?

Она напряглась, замерла. Он молча погладил ее по спине.

– Одевайся. Мы пойдем в ресторан. Я жутко проголодался.

– Не хочу, – улыбнулась она. – Не хочу никуда ходить.