Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, ты мертвый? — спросила она.
— Больше, чем мертвый, — сказал он, наслаждаясь произведенным эффектом. — Хочешь сказать, что не понимаешь? Такая богатая и умная девочка, и не понимаешь?
Эта насмешка обеспокоила меня, но тут послышался звук приближающегося автомобиля. Мы затихли.
— Может это мистер Ольсен? — предположила я. — Он, наверное, забыл что-нибудь.
— Да? — сказал Джоэл, вынимая нож. — А ну-ка, выгляни в окно.
Стараясь двигаться осторожно, я поднялась со стула и последовала его инструкциям. Страх и надежда пронзили меня одновременно — это был бело-голубой автомобиль местного отделения полиции. Машина остановилась возле нашего дома.
— Копы? — мрачно спросил он.
Я кивнула.
Из машины вышел шеф местной полиции, а следом за ним наши старые знакомые из четвертого подразделения: Брейди и помощник главного инспектора, Рассел. Я узнала их, когда они шли мимо окна к входной двери. Барон бешено залаял.
Может, им позвонил Тэд, думала я, или они были рядом с ним во время нашего телефонного разговора. Даже если они поверили в алиби Джоэла, они могли захотеть задать ему несколько вопросов. Вероятнее всего, они вылетели на полицейском вертолете и подобрали шефа в Оушен Бич.
Я повернулась и принялась уговаривать Джоэла, чтобы тот позволил впустить их.
— Мы будем действовать так, как ты нам скажешь, — сказала я. — Мы скажем им то, что говорили мистеру Ольсену, что мы приехали сюда вместе. Мы сели на поезд в 9:49 на Бей Шоур. Все четверо.
— Так я тебе и поверил, — усмехнулся он.
Он был прав. Как только они поймают его, мне придется выложить всю правду. И все же я снова попыталась обмануть его.
— Я обещаю, — сказала я. — Мы все обещаем.
Мое предложение он нашел почти смешным. Тут я вспомнила о том, как он угадал мои мысли, когда я думала о том, что его отправят в Метьюван. Я почувствовала, что он способен читать мои мысли, как-будто они написаны у меня на лбу. Когда в дверь постучали, мне стало страшно за Кэрри.
— Тоньо, даже если ты не веришь мне, ты можешь использовать нас как прикрытие.
— Ты думаешь обо мне, — спросил он, — или о теле Джоэла?
Он говорил о нем, как о пальто, взятом напрокат. Я вспомнила своего брата младенцем, затем подростком, вспомнила его маленькие шалости, страх высоты, его ненормальную любовь к мармеладу… Он был человеком, а не предметом, который можно взять напрокат. Печаль, смешанная со злобой, поглотила мои мысли.
Когда стук стал громче, он нахмурился.
— Успокой этого пса, — сказал он, — а не то я перережу ему глотку.
— Спокойно, Барон! — приказала я.
Вероятно, он наконец почувствовал, что с нами что-то неладное, поэтому единственный раз в жизни он подчинился.
— Мне надо подумать, — сказал Тоньо. — Скажи им, чтобы они убирались.
Когда я промедлила, он поднялся, схватил Кэрри за волосы и закричал:
— Прогони их! Я пойду с тобой и посмотрю.
Мы спустились в гостиную. Питер и я шли впереди, а Тоньо с Кэрри — сзади. Он посадил ее на софу, а сам встал за ее спиной.
— Поторапливайся, пока они не вышибли дверь.
Видя, что я медлю, он нажал на кнопку и из ножа выпрыгнуло длинное острое лезвие.
— Инспектор Рассел! — закричала я.
Стук прекратился.
— Я не могу вас впустить, — сказала я. — Он…
Я взглянула на Тоньо — он кивнул и я продолжила:
— У него нож. Он говорит, что если вы войдете, то он убьет Кэрри.
Наступило молчание, а затем необычно спокойный голос Рассела:
— Кто это «он», миссис Бенсон?
Он как-будто заказывал себе завтрак по телефону.
Я поняла, что объяснения сейчас неуместны.
— Это Джоэл, — сказала я.
Я никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.
— Ваш брат? — сказал ровный, взвешенный голос.
— Мой брат, — подтвердила я.
— Теперь скажи, чтобы они убирались, — сказал Тоньо.
Конечно же, они не ушли. Они окружили наш коттедж и вызвали подкрепление. Когда бы я не подходила к окну, я видела, что их количество постоянно растет. Через час появились фотографы и репортеры. Перед тем как Тоньо велел разжечь камин, я увидела комментатора из программы новостей, который брал интервью у полицейского в гражданской одежде. Вскоре после того как камин разгорелся, суету вокруг нашего дома скрыл туман и сумерки.
За окном время от времени раздавались лишь приглушенные звуки прибывающих грузовиков и автомобилей, смешанные с шумом прибоя. Оставалось только удивляться, откуда они взялись на острове в таком количестве. Иногда был слышен шум вертолета, который пытался приземлиться на пляже возле коттеджа. Чтобы сохранить жизнь Барона, я заперла его в одной из спален наверху, и было слышно как он бегает взад и вперед по комнате.
Суматоха возле дома, казалось, не только не расстраивала Тоньо, а, наоборот, доставляла ему удовольствие. Как-будто он устраивал вечеринку, а количество приглашенных гостей показывало его популярность. Он даже спросил меня, есть ли в доме что-нибудь спиртное — собирался передать выпивку людям, которые мерзли в тумане. Но у меня ничего такого не было.
Тем не менее, я чувствовала, что за детской непосредственностью Тоньо скрывался жестокий и безжалостный убийца. Тоньо был человеком настроения. Когда он смеялся, я чувствовала облегчение, когда его взгляд мутнел, я едва дышала от страха. Дети чувствовали примерно то же самое. Страх за свою жизнь, казалось, придал нашей жизни новое измерение. Иногда, когда он проявлял к нам какие-нибудь, пусть даже незначительные, знаки внимания, я ощущала к нему что-то вроде нежности. Мы жили в замкнутом пространстве коттеджа, и мир снаружи для нас не существовал. Порой гостиная казалась просто идиллическим местом со своими индейскими коврами, плетеными пляжными креслами и камином, отсветы пламени из которого играли на сосновых досках стен. Мы казались счастливой семьей, проводящей на пляже свой отпуск: мать, дети и симпатичный, улыбчивый молодой человек.
Неожиданно зажглись телевизионные прожекторы. Увидев за окнами яркий белый свет, Тоньо приказал:
— Скажи
