в Бесидисе, Бурим был самым старым, самым квалифицированным и самым престижным. Хотя он не хотел воевать с Консенцианями, он должен был упорно трудиться ради выживания своего народа на поле боя.

«Держите свои позиции. Стена больше не рухнет!». — Крикнул Бурим. Он прекрасно знал, что дыра на той стороне появилась из-за небрежности воинов, из-за чего стена была сожжена маслом и пробита тараном.

«Держитесь! Не беспокойтесь о врагах, рвущихся внутрь. Теонийцы с ними разберутся!». — Сказал он, потому что уже видел полностью вооруженных Теонийских солдат, выстроившихся за обвалившимся участком стены. Он был удивлен быстрым и организованным движением Теонийских солдат.

Для солдат третьей и четвертой бригад второго легиона разрушение стены было благом, так как они наконец-то смогли восполнить свои переживания по поводу невозможности подняться на стену, чтобы убить врага.

Когда Бруттийские воины ступили на провалившуюся землю, выбили пролом в стене и ворвались внутрь, они с удивлением обнаружили, что перед ними железная стена, окруженная бесчисленными медными щитами и острыми копьями. Под ритмичные звуки военных барабанов, Теонийские воины неуклонно наносили удары и убирали копья, каждый удар мог унести жизнь.

Бросившиеся в атаку Бруттийские воины не могли выстроиться в строй вместе со своими товарищами, их не могли организовать офицеры. И только благодаря своей храбрости они не только не могли противостоять групповой атаке Теонийской армии, но и были вынуждены защищаться от стрел с башен и копий Бесидисийских воинов.

Через некоторое время после того, как они вступили на стену, потери Бруттийских воинов резко возросли. Хотя они хотели отступить, путь назад им преградили возбужденные встречные воины.

Третья и четвертая бригады второго легиона неуклонно продвигались вперед, сжимая кольцо окружения, заставляя Бруттийских воинов сжиматься вместе, из-за чего им было трудно даже владеть своим оружием.

Пиан обрадовался, увидев, как множество Бруттийских воинов устремились в брешь, но их продвижение внезапно остановилось, а воины, задерживающиеся у проема, не смогли войти. Затем он был потрясен, наблюдая за Бруттийскими воинами, которые внезапно в беспорядке бежали. Вскоре из проема в стене вышел отряд ярко бронированных Теонийских воинов, которые, воспользовавшись ситуацией, атаковали фланг остальных Бруттийцев, все еще атаковавших стены. Через некоторое время беспорядочное отступление перестало быть просто местом разрыва, а превратилось во всю линию наступления Бруттийцев.

Видя это, сердце Пиана сжалось от разочарования, ведь он видел, что армия Теонийцев, занявшая Бесидисе, была не просто незначительным войском Теонии, насчитывающим всего несколько тысяч солдат, как считали вожди. Но больше всего это похоже на тот легион, на который претендовала Теония!.

«Отступаем!». — Крикнул он с болью.

Однако, собрав побежденных воинов и в расстройстве вернувшись в лагерь, он получил еще более ужасную новость.

«Что ты сказал?! В Консенции восстание?!».

«Да, великий вождь. Ранним утром следующего дня несколько племен внезапно повели своих людей атаковать внутренний город после вашего ухода. Если бы не вождь Кадук, вовремя возглавивший свои войска, боюсь, они бы добились успеха! В настоящее время они занимают западную часть внешнего города, и верховный жрец послал меня быстро сообщить вам об этом, надеясь, что вы сможете быстро подавить этих мятежников и восстановить мир в городе Консенция!». — С тревогой сказал гонец.

«Я понял. Возвращайся и скажи первосвященнику, что я немедленно вернусь со своим войском, чтобы он не паниковал и сначала защитил внутренний город с Кадуком!». — Пиан быстро принял решение. Прежде всего, для того, чтобы «Совет семи старейшин» мог контролировать и управлять этими непокорными племенами, они решили заставить их перебраться во внешнюю часть Консенции. Это восстание стало для Пиана тревожным сигналом, что Теонийцы оказали влияние на племена в районе Бруттии, особенно на те, которые были вынуждены подчиниться союзу. Поэтому он должен был действовать быстро, чтобы не ухудшить ситуацию.

Затем он просит Петару выполнить приказ о выводе войск из лагеря.

Вскоре после этого в разговор врывается взволнованный Бодиам: «Я правильно расслышал? Пиан, ты хочешь вернуться в Консенцию?! И позволить Теонийцам продолжать строить здесь свою крепость?!».

«Старейшина Бодиам, что еще мы можем сделать? Продолжать атаковать крепость?!». — Пиан уже не волновался, как тогда, когда только что услышал эту новость. Затем он спросил: «Я боюсь, что за крепостной стеной находится более шести тысяч высококвалифицированных Теонийских солдат и более двух тысяч предателей из Бесидисы, которые укрылись у них. Кроме того, крепость хорошо защищена, неужели ты думаешь, что мы сможем захватить ее в одиночку?! Вы должны знать, что в сегодняшней битве мы потеряли почти две тысячи человек! ДВЕ ТЫСЯЧИ ЧЕЛОВЕК! Это чуть меньше, чем количество анбанских воинов, которых ты привел!».

Услышав это, Бодиам с досадой сел. Через некоторое время он поднял голову и пробормотал: «Неужели мы будем просто смотреть, как Теонийская армия врывается в наш дом через Бесидисе».

«Тогда пусть приходят!». — С криком Пиан посмотрел на Бодиама, шагнул вперед, крепко обнял его, сказав твердым тоном: «Мы должны вернуться и собрать всех Бруттийцев! Мы будем сражаться с Теонийцами насмерть на плато Консенции! Эта война определит подъем и падение Бруттийцев! Великий Амара будет защищать нас!».

«Да…». — Благодаря напоминанию Пиана, Бодиам укрепил свой боевой дух: «Да, Амара благословит нас!».

***

Энергичный Цинциннаг принял помощь многих племен на севере Грументума, плавно продвигаясь на юг и встретив препятствие только после прибытия на юг.

Те племена, которые ранее мигрировали из Нерулума и первыми подчинились Теонии, прогнали посланников, посланных Цинциннагом, и объединились для подготовки против Пиксуса, так как они больше считали себя Теонийцами и доверяли Теонии больше, чем Пиксусу, который находился далеко на западе Грументума.

Цинциннаг пришел в ярость. Когда он наконец начал готовиться к тому, чтобы возглавить армию для нападения на эти непокорные племена, пришло сообщение, что в городе Грументум на севере произошло движение, и около двух тысяч Теонийских солдат вышли из города.

Это заставило Цинциннага забеспокоиться, что если он нападет на луканские племена на юге, то внезапно будет атакован Теонийцами с фланга, что заставит его отвести свою армию.

Как только армия Пиксуса отошла, Теонийцы также вошли в город.

Так происходило два дня подряд, и Цинциннаг решил, что Теонийцы просто действуют и не имеют ни смелости, ни мужества напасть на него.

Поэтому он попросил Гената с двумя тысячами воинов присматривать за городом Грументум, а сам отправился с остальными войсками покорять племена на юге.

В это время Пиксус послал гонца, чтобы сообщить ему плохие новости: «Тысяча Элеанов вторглась на территорию Пиксуса, разрушив их фермы и сожгли их поселения. Но из-за своей ограниченной силы