в него уверенность в том, что он сможет вернуть Бесидисе. Однако, прибыв сюда, он уже был удивлен размерами начавшей формироваться крепости и еще больше встревожился от одного лишь залпа стрел Теонийцев.

«Великий вождь, у врага слишком много лучников!». — Петару, очевидно, понял это и сказал с некоторым беспокойством.

Пиан остался невозмутим: «Пусть эти греческие рабы, даже если они все умрут, продолжают пожирать стрелы Теонийцев!».

Затем Бруттийские воины казнили дюжину сбежавших рабов, шокировав остальных. В то время как со стены непрерывно сыпались стрелы, рабы снова были вынуждены засыпать траншею.

***

Беллерофонт;

Глава 315

Восемьдесят метров… семьдесят… шестьдесят… чем ближе они подходили к деревянной стене, тем интенсивнее была атака, тем меньше становилось рабов, и большинство из них превратились в лежащие на траве ступеньки.

Страх смерти заставил нескольких рабов бросить свои мешки и ринуться вперед. Даже когда острые деревянные колья и другие ловушки пронзали их ноги, истекая кровью и крича в агонии, они все равно отказывались прекратить движение вперед.

Страдальческий крик удивил солдат на стене, и все они посмотрели на Сида умоляющими глазами.

Видя это, Сид тоже засомневался.

В это время более десятка Бруттийских воинов по приказу своего вождя выскочили из строя, наступили на мешки на земле и бросили копья в рабов, которые оказались заблокированы абатисом и не могли двигаться вперед.

Предсмертные крики греческих рабов заставили Сида принять безжалостное решение, он гневно прорычал: «Продолжайте стрелять!».

Бесчисленные стрелы, наполненные горем и гневом, продолжали падать. И в конце концов сметали почти всех рабов и Бруттийцев в пределах досягаемости.

Хотя эти рабы были почти голыми и незащищенными, две тысячи из них все равно были либо убиты, либо ранены в зоне ловушки за короткое время, что они даже не смогли добраться до траншеи перед стеной, заставив вождей Бруттийцев втянуть в себя холодный воздух.

«Великий вождь, посмотрите». — Бодиам нерешительно посмотрел на Пиана.

«Пошлите других воинов племени, чтобы заполнить ловушку! Мы уже почти достигли стены!». — Тон Пиана был холодным и твердым. Зайдя так далеко, он должен во что бы то ни стало сразиться с силами противника и не отступить так просто.

Тысячи Бруттийских воинов, парами, со щитами в одной руке и мешками в другой, начали маршировать к стене в очень свободном строю.

Сид надеялся, что продвижение врага будет медленнее, чтобы больные и онемевшие руки солдат могли хоть немного восстановиться.

«Стреляйте снова!». — Сид снова взмахнул рукой.

Бруттийские воины, очевидно, имели больше боевого опыта, чем рабы, поэтому, когда они увидели стрелы, покрывающие небо, они тут же остановились, присели, прижались друг к другу и защитили все тело щитом. Стрелы посыпались на них, и криков воинов было меньше, чем раньше. Однако, когда они отошли от стены более чем на 30 метров, установленные здесь абатисы не позволили им продвинуться вперед. Тогда на стене в бой вступили не только лучники, но и пельтасты. В мгновение ока копья и стрелы начали сыпаться вниз, Бруттийские воины понесли большие потери и в панике начали бежать.

«Великий вождь!». — Даже Петару не мог больше этого выносить.

«Атакуйте снова!». — Пиан приказал с твердым намерением: «Старейшина Петару, ты ведешь 4000 воинов атаковать северную стену! Старейшина Бодиам, атакуй южную! Старейшина Ликуму, атакуйте средний путь! Не волнуйтесь, нам нужно только следовать нашему предыдущему плану, убрать препятствия на дороге, засыпать траншею, а затем атаковать крепость».

Пока солдаты на стене ликовали по поводу поражения Брутти, враги вскоре снова начали атаковать. На этот раз они разделились на небольшие группы по несколько десятков человек и плотно сгруппировались, выставив несколько деревянных щитов размером с дверь.

А дорога, ведущая к воротам, была единственным местом без ловушек, так как это был проход, предназначенный для третьего легиона. В этот момент Бруттийские воины толкали деревянную телегу, полную мешков с землей, прокладывая себе путь к воротам.

Опытный Сид знал, что когда враг хорошо защищен, слепое пускание стрел даст лишь скудные результаты и только зря потратит стрелы и энергию. Поэтому он остановил солдат, чтобы они не стреляли волнами, и подождал, пока враг покинет большой деревянный щит, прежде чем стрелять снова.

Расстояние от деревянной телеги до стены составляло всего сто метров, но Теонийская легкая пехота сосредоточила свою атаку на деревянной телеге посреди дороги, из-за чего Бруттийские воины хотели просто лечь на дорогу. Однако гневный рев Ликуму побуждает испуганных Бруттийских воинов толкать телегу вперед. Наконец, им с трудом удается добраться до траншеи, они готовы сбросить в нее мешки, наваленные на телегу, как на холм.

«Горшок с маслом!». — Спокойно крикнул Сид. Тогда более дюжины пращей подняли горшки с оливковым маслом, которые они собрали в Бесидисе, и бросили их на деревянные телеги, отчего глиняные горшки разбились, а масло брызнуло повсюду, быстро намочив деревянные телеги.

«Огненная стрела!». — Крикнул Сид, выпуская огненную стрелу.

Как только более пяти огненных стрел попали в деревянную телегу, она быстро воспламенилась, от чего даже несколько Бруттийских воинов, толкавших телегу, загорелись. Затем они упали и в панике начали кататься по земле.

«Дурак! Быстрее! Толкайте ее вниз! Толкай телегу вниз!». — Ликуму, видя, что ситуация становится неотложной, зарычал и бросил свой щит. Рискуя быть подстреленным, он оттолкнул стоявших перед ним нерешительных воинов и бросился. Не обращая внимания на пылающее пламя, он схватился обеими руками за ручку и изо всех сил толкнул ее вперед.

Бруттийские воины воодушевились, увидев это, и один за другим бросились к нему.

Пока деревянная телега горела, на них сыпались копья и стрелы.

Под руководством Ликуму, Бруттийские воины изо всех сил старались столкнуть телеги. С «бумом» они столкнули всю деревянную телегу в траншею, и мешки внутри наполовину заполнили траншею глубиной три метра и шириной три метра. Поскольку пересекающиеся деревянные колья в траншее были теперь зарыты, Бруттийские воины могли теперь наступать на мешки в траншее и пересекать ее одним большим шагом.

Пока воины праздновали свой успех, Ликуму упал в лужу крови с двумя копьями, пронзившими его тело.

'Ликуму мертв! ' — Услышав это, Пиан не мог не расстроиться. Хотя его отношения с Ликуму были не лучшими, у них все же было общее дело.

Заплатив большую цену, Бруттийские воины подошли к траншее и начали бросать в нее мешки.

Наконец Пиан отдал приказ: «Всем войскам — в атаку!».

Десять тысяч воинов разделились на две