Ликуму, узнавший о ситуации в тылу, пришел в ярость и закричал: «Барипири, этот проклятый старик! Почему я не заметил! Должно быть, это он! Должно быть, он предал нас и позволил Теонийцам захватить мой город! Я сдеру с него кожу живьем! Сожру его плоть! И вырежу всю его семью!».

Ликуму мог только ругаться на него, ведь как бы он ни был разъярен, он знал, что в данный момент воины не могут продолжать сражаться, поэтому ему пришлось отдать приказ о временном отступлении.

Однако, когда прозвучал рог, небольшое количество воинов все еще оставалось на месте.

Ликуму встревожился и рассердился, поэтому он поспешно послал других воинов племени с копьями, чтобы отогнать их. Лишь с большим трудом им удалось уйти с поля боя, что едва не привело к конфликту.

Не смея больше оставаться, Ликуму поспешно отступил на несколько километров.

На протяжении всего отступления воины помогали друг другу и вздыхали, и моральный дух воинов опускался все ниже.

Когда Дракос, находившийся на деревянной стене, увидел это, он не воспользовался возможностью напасть, потому что Барипири подсказал ему лучшую идею.

Ликуму был в затруднительном положении, поскольку Теонийцы заполнили ловушками пространство в 50 метрах за деревянной стеной, а слова Барипири даже отвлекли его воинов. Приказав разбить лагерь, он послал разведчиков доложить Консенцию о положении врага. После долгих раздумий Ликуму решил созвать вождей Бесидийских воинов и велел им объяснить воинам, что они не должны верить словам предателя. Их семьи стали рабами греков, и только отвоевав Бесидисе, они смогут освободить свои семьи.

Как раз в тот момент, когда он решительно приказал своим людям вернуться и поднять боевой дух воинов, вошел стражник и доложил, что в лагерь прибыла группа женщин-Бесидисев.

Оказалось, что Барипири собрал несколько жен воинов под командованием Ликуму. Все эти женщины принадлежали к возрастной группе, и им сказали, что их мужья находятся снаружи, и если они хотят уберечь их от гибели в бою, то должны пойти и позвать их обратно! Однако существовала вероятность, что они не смогут вернуться, если пойдут.

Под руководством Теонийских воинов эти женщины вышли из ловушки, прошли несколько километров и пришли в лагерь Ликуму. Когда воины, охранявшие лагерь, увидели, что это их родственники, они открыли забор и встретили их, а не заблокировали.

В результате вскоре произошла трогательная сцена, когда пары встретились друг с другом в слезах. Эти женщины потом рассказывали своим мужьям, что Теонийские солдаты, захватив весь город, не причинили вреда ни одному Бесидису. Наоборот, они прислали лекарей, чтобы помочь тем, кто был ранен, потушили пылающее пламя, восстановили поврежденные дома… и теперь даже порядок в городе постепенно восстановился.

Немногочисленные воины Бесидиса скорбели, узнав от женщин, что их семьи погибли в битве.

В лагере воины собрались все в одном месте, и это смешанное зрелище печали и радости было одновременно живым и несколько забавным. Однако Ликуму, узнав об этом, почувствовал ужас.

'Это заговор Теонийцев!'. — Ликуму поспешно отправил стражников, чтобы попытаться отделить женщин от воинов.

Он хотел предотвратить разрастание ситуации, но не хотел, чтобы это действие привело к обострению конфликта. Наблюдая за тем, как женщин насильно оттаскивают, они плакали, некоторые из них даже упали на землю из-за сопротивления, но стражники все равно бесцеремонно утащили их. Увидев это, Бесидиские воины пришли в ярость и окружили стражников из племени Ликуму, состоявших из его самых доверенных людей.

В этот момент стражники, которые обычно полагались на силу Ликуму, чтобы действовать тиранически, увидели, что ситуация не очень хорошая, поэтому все они встали на колени, умоляя о пощаде. Однако разъяренные воины проигнорировали их мольбы. Они бросились на них и избили. Постепенно стражники оказались на пороге смерти под ударами и пинками бесчисленных людей. Узнав, что стражники умирают, воины в страхе остановились.

«Раз Ликуму не хочет избавить нас от убийства его людей! Почему бы нам не захватить его, пока у нас так много людей, а потом вернуться домой!». — В этот момент раздался крик молодого Бесидиса который тут же стал сигналом для растерянных воинов.

Не раздумывая больше, они собрались и бросились к палатке Ликуму.

У Ликуму, получившего эти плохие новости, не было времени сожалеть об этом. Он поспешно сел на коня и помчался туда, где стояли лагерем другие воины племени. Затем он попросил их немедленно прислать войска для подавления восстания, но получил отказ.

Имея всего тысячу воинов против более чем двух тысяч разъяренных воинов-бесидийцев, без приказа своих вождей, как они могли подчиниться приказам Ликуму, который был всего лишь старейшиной союза и уже был сам по себе?.

Поэтому, когда Бесидиские воины приблизились к лагерю, Ликуму, почувствовав опасность, он снова скрылся на коне.

Столкнувшись с другими воинами племени, стоявшими наготове, постепенно успокаивающиеся Бесидиские воины взяли на себя инициативу отступления, опасаясь, что Ликуму приведет войска для ответного удара.

«Давайте вернемся в Бесидису, как сказал вождь Барипири!». — Когда растерянные Бесидисы не знали, что делать дальше, молодой воин снова закричал. По сути, это был единственный путь, который они могли выбрать.

За пределами недавно построенной крепости Теонийцев, Барипири вместе с несколькими авторитетными стариками из Бесидиса вышел навстречу беспокойным воинам.

Дракос не ожидал, что предложение Барипири окажется столь успешным, что одновременно обрадовало его и несколько обеспокоило, как поступить с более чем двумя тысячами Бесидисских воинов. Если бы он просто оставил их всех в городе, Дракос чувствовал бы себя неспокойно. К счастью, на этот раз ему удалось отразить атаку противника, даже не сдвинув своих людей с места, что дало ему дополнительное время. Теперь он отчаянно надеялся, что Давос прибудет со своей армией раньше.

***

Цинциннаг решил повести шесть тысяч Пиксоских воинов в Грументум вместе со своим сыном Геннатом. Как он и ожидал, как только его армия прибыла, племена в северной области Грументума пришли подчиниться ему, включая два племени, которые устроили засаду на Багула.

Цинциннаг, наученный своей прошлой ошибкой, теперь относился ко всем племенам, пришедшим укрыться, с энтузиазмом, который быстро завладел сердцами этих беспокойных вождей мелких племен. Вскоре его войска увеличились до десятков тысяч человек и продолжили марш на юг.

Когда доклад достиг ратуши Грументума, Багул, который был «тяжело ранен», сидел на стуле невредимый, с немного обеспокоенным выражением лица: «Хотя мы распространили слухи, что «Теония была в невыгодном положении в войне против Бруттии» и что «я тяжело ранен», чтобы запутать врага, но я не ожидал, что все племена на севере так быстро перейдут на сторону