что мы в Потенции, отличаемся от Пиксуса и Грументума. Их окружают соотечественники-Луканцы, но к нашему северу находятся ужасные самниты. Не забывай, что наши предки всегда предупреждали нас: «Мы были загнаны в эту горную область с севера этими самнитами». Не смотрите на то, что эти племена самнитов теперь уже не воюют с нами, ведь единственная причина, по которой мы сейчас в безопасности, — это то, что у нас достаточно воинов, а им приходится иметь дело еще и с греками на западе. Но если наша сила ослабнет, неужели ты думаешь, что эти голодные волки оставят Потенцию в покое?».

Палет был слегка взволнован.

«В начале года я не устоял перед твоей неоднократной просьбой и отправил войска в Грументум. В итоге ты и наши воины были захвачены Теонийцами. Знаешь ли ты, что в это время самниты прислали посланника с выражением готовности помочь нам победить Теонийцев?!э».

Теперь Палет был заметно взволнован. Он не мог удержаться, чтобы не спросить: «И такое бывает?!э Ты согласился?».

«Согласился?». — Памот усмехнулся: «Если бы я согласился, Потенция уже принадлежала бы самнитам. К счастью, мы вовремя заключили мир с Теонией и освободили тебя, что принесло мне облегчение. Сейчас ситуация в Грументуме сложная, и я даже не могу предположить, чем закончится война между Теонией и Бруттием. Если мы не уверены, то нам не следует так легко посылать войска. Если Цинциннаг хочет взять Грументум, то пусть берут. С Теонийцами не так просто справиться».

Услышав это, Палет на некоторое время замолчал. Затем он неохотно спросил: «Если так, то почему ты согласился на союз с Бруттием?».

В затуманенных глазах Памота вспыхнул огонек: «Союз с Бруттием — это еще и дополнительный выход для нас. С благословением Асину, мы можем получить хорошую возможность, так что сейчас мы должны быть спокойны и терпеливо ждать».

***

Пиан поспешил обратно в Консенцию и как раз вовремя, чтобы перехватить Ликуму, который поспешно вел свои войска обратно из Клампетии. Наконец, с трудом, Пиан уговорил его остаться в Консенции, и собрав войско, вместе напасть на Бесидисе.

Но вскоре после этого вернулись разведчики и сообщили, что греки строят крепость на тропе, ведущей к Бесидисе.

Пиан больше не мог сидеть спокойно. Если бы они позволили грекам построить крепость, это, несомненно, создало бы дополнительные трудности при возвращении Бесидисе. Поэтому ему ничего не оставалось, как позволить Ликуму вести своих воинов на преграду и дать ему еще тысячу воинов из других племен, при этом неоднократно повторяя, что не следует сражаться с греками насмерть.

После трех часов спешки со своими войсками, Ликуму уже смутно видел греков впереди и в недоумении смотрел на греков, которые превратили выход с горной тропы в огромную строительную площадку, рыли ямы, вбивали сваи, двигали дерево… площадка кипела активной деятельностью. Они даже возвели деревянную стену высотой в три метра и длиной в десятки метров, с воротами, бойницами, траншеями, абатисами, все необходимые оборонительные сооружения крепости в основном завершены.

Ликуму действовал быстро, но прошло уже полтора дня с тех пор, как второй легион занял Бесидисе. Легат легиона, Дракос, воспользовался благоприятной возможностью и разделил семь тысяч солдат на три команды, которые по очереди день и ночь строили крепость. Солдаты также знали, что времени мало, поэтому вкладывали в строительство все свои силы. Кроме того, в инженерном лагере были собраны некоторые оборонительные сооружения. Таким образом, к моменту прибытия Ликуму, крепость уже обрела форму.

Когда разрозненные разведчики обнаружили Бруттийские войска, они тут же бросились докладывать. По всей крепости раздался залп, и рабочие солдаты медленно отступили.

Ликуму больше злился, что греки делают на его территории все, что хотят, чем скорости, с которой Теонийские солдаты строили крепость, зная, что Бесидисе потребовалось восемь дней только на то, чтобы снять оборонительный лагерь напротив Консенции.

«Убейте тех греков, которые находятся за пределами крепости!». — По его приказу прозвучал рог, и воины, исполненные ненависти к врагу, захватившему их дома, бросились на безоружных Теонийцев, как свирепые волки.

Под командованием офицеров Теонийские солдаты не паниковали, продолжая организованно проходить через ворота и отступая к стене. Солдаты в конце очереди даже не спеша повернули головы назад, ожидая чего-то хорошего.

На расстоянии пятидесяти метров от городской стены заряжающие Бруттийские солдаты вдруг закричали и упали на землю. Когда они вытянули ноги, все они были в крови — либо от укола колом, зарытым в траву, либо от шипа, просверливающего кровавые дыры в их ноге. И узкая ловушка для ног, которая могла вывернуть лодыжки.

***

Глава 312

В прошлом году Вергийцы уже попробовали его на вкус, но, видимо, Седрум не рассказал другим Бруттийцам об их болезненном опыте.

«Впереди ловушка!».

Темп наступления Бруттийцев остановился, и как только они остановились, Дракос, находившийся на вершине деревянной стены, приказал: «Лучники, приготовиться!».

Барипири, который был рядом с ним, поспешно позвал: «Легат, пожалуйста, не делайте этого пока! Это воины Бесидисы. Позвольте мне попытаться убедить их сдаться!».

Турий усилил второй легион, и его численность возросла до девяти тысяч, но треть солдат осталась в Бесидисе, чтобы предотвратить беспорядки. В то же время Дракос пригласил Барипири в строящуюся крепость. Причина, которую он назвал, заключалась в том, чтобы помочь солдатам второго легиона ознакомиться с местностью и узнать больше о нападающем враге после прибытия Бруттийцев. Но на самом деле он должен был перевести самого влиятельного вождя из города Бесидисе, чтобы обеспечить безопасность недавно захваченного города. Неожиданно этот вождь мог сыграть роль, противоречащую его ожиданиям.

Дракос посмотрел на встревоженное лицо Барипири, и поколебавшись на мгновение, кивнул.

Барипири схватился обеими руками за кренель стены и закричал во весь голос: «Люди Бесидиса, я — Барипири! Хотя город Бесидисе сменил хозяина, ваши семьи остаются в безопасности! Ваши родители, жены и дети с нетерпением ждут вашего благополучного возвращения! Возвращайтесь домой! Теонийцы не причинят вам вреда. Наоборот, они примут вас как своих граждан! Возвращайтесь домой! Ваши семьи ждут вас у себя дома!».

В 50 метрах за городом воины, поддерживающие своих товарищей и осторожно продвигающиеся вперед, ясно услышали крик на языке Бруттиан, доносившийся с крепостных стен.

«Это голос вождя Барипири!». — Для жителей Бесидисе этот голос очень знаком, потому что Барипири всегда пользовался уважением среди Бесидисев. Постепенно стоны раненых воинов стали меньше, а некоторые даже забыли помочь своим товарищам. Они внимательно слушали и начали перешептываться друг с