— Прости?

Он вспыхнул и замотал головой:

— Я ненавижу телесные контакты.

В четыре часа я поехал на велосипеде в детский сад за Беллой. Я очень торопился, чтобы не опоздать, и, когда вошел в здание, пот тек с меня ручьями.

К этому времени почти всех детей уже разобрали. Родители дошкольников в Чёпинге обычно работают по сокращенному графику.

Белла сидела на полу и складывала кубики с буквами. Я прочел ее имя, а она прыгнула мне в объятия.

— Ну что, хороший сегодня был день? — спросил я.

— Да. — Она спрятала лицо у меня на груди.

— День был просто супер, — раздалось у меня за спиной; голос я узнал сразу. — Правда, Белла?

Жаклин похлопала Беллу по плечу.

— Здравствуйте! Вы теперь здесь!

— Мне дали место практиканта. Я давно хотела работать с детьми. Это же безумно интересно.

За нее, конечно, можно было порадоваться, но лучше бы она попала в другую группу. Бьянка страшно разозлится.

— Жаклин — моя новая воспитательница, — сообщила Белла, а я широко улыбнулся, надеясь скрыть беспокойство:

— Замечательно, Жаклин! Мы вам рады.

Вечером у Бьянки был поздний показ в Лунде.

— Меня привезет Ула, — сообщила она по телефону, — мы где-нибудь поедим, так что ужин можете мне не оставлять.

— Ула? А разве банки закрываются не в три? Что он будет делать в офисе так долго?

В ответ Бьянка лишь рассмеялась.

Ревность всегда некрасива, но, видимо, не так опасна, как розовые очки. Когда она вернулась, я уже уложил детей и смотрел спортивные новости, сидя на диване и положив ноги на журнальный столик. Бьянка прошла в гостиную, даже не сняв обувь и куртку.

— Сегодня на показе была дама из Чёпинге. Ты знаешь, мама близнецов Кина и Кита.

— И?..

Да, я их хорошо знал, близнецы прекрасно играли в хоккей, а мать — блондинка с пластикой, по слухам, бросила мужа ради личного тренера, который был на двадцать лет ее моложе.

— Так вот, она рассказывала, что, когда дети были маленькими, Жаклин состояла в их родительской группе, но в конце концов мамы других детей решили это прекратить, и Фабиана с Жаклин из группы выбросили.

— Почему? — спросил я.

— Фабиан не мог играть с другими детьми. Все время возникали конфликты и ссоры.

— Неудивительно. Ты же знаешь Фабиана.

Бьянка начала расстегивать куртку.

— Но проблема была не в Фабиане, а в Жаклин.

— В каком смысле?

— Она всегда принимала сторону Фабиана, — сказала Бьянка, высвобождаясь из рукавов куртки. — Что бы ни случилось, виноват всегда был кто-то другой. А Фабиана можно было только жалеть. Она считала, что плохо воспитывают своих детей другие, но не она. В конце концов они просто перестали приглашать ее на встречи.

— Какого черта…

В школе я видел такое минимум раз в неделю. Им за сорок, а они так и не научились договариваться, сплетничают, перекладывают вину друг на друга.

— Она предложила цену? — спросил я.

Бьянка посмотрела на меня с удивлением:

— Кто?

— Мамаша близнецов. Она сделала предложение?

— А-а, нет, спальня оказалась слишком маленькой.

Через какое-то время мы улеглись в кровать, и я набрался духу поделиться собственными новостями.

— Слышишь? — начал я, когда Бьянка уже натянула одеяло до подбородка и повернулась ко мне спиной.

Она что-то пробормотала в ответ.

— Сегодня в садике я встретил Жаклин.

Бьянка медленно повернулась, ее верхняя губа слегка подрагивала.

— Судя по всему, она теперь работает в группе у Беллы, — сказал я.

— Абсурд, — покачала головой Бьянка. — Там же много групп. Видимо, она специально попросилась.

— Зачем? — спросил я, а Бьянка закатила глаза:

— Действительно — зачем?

Разумеется, она имела в виду то, что наговорила Гун-Бритт. Это была ревность.

Мы друг друга ревновали.

— Из-за меня? — Я не смог удержаться от смеха. — Против меня, конечно, не устоит никто. Но тебе не кажется, что ты несколько сгущаешь краски?

К шуткам Бьянка была сейчас явно не расположена. Она молчала, и мне это не нравилось. Она действительно думает, что Жаклин намерена соблазнить меня на глазах у моей собственной семьи?

— За площадью есть частный детский сад, — сказала она. — В новостройках. Может, переведем Беллу туда? Я слышала, там намного лучше, красивые помещения и хорошо кормят.

— А я слышал, что место там ждут чуть ли не годами, — сказал я, и Бьянка тоже это знала.

— Скажи честно, ты мне доверяешь? — спросил я. — Почему меня должна интересовать Жаклин?

Бьянка закуталась в одеяло:

— Она мне просто неприятна. Все, что о ней рассказывают. Как она может работать с детьми?

— Но мы должны дать ей шанс, — сказал я.

Бьянка вдруг повернулась ко мне лицом:

— Я поговорю с Гун-Бритт! Может, они с Оке захотят присматривать за Беллой в дневные часы?

— Ну не знаю. Давай немного подождем. Если в саду будут проблемы с Жаклин, мы спросим Гун-Бритт.

Бьянка как будто осталась довольна.

Я поцеловал ее в щеку. Я раскаивался из-за своей недавней ревности. И стыдился за самого себя.

— Слышишь, — произнес я, перемещая руки под ее одеяло, — в целом свете нет ничего такого, что было бы больше моей любви к тебе. Ты же знаешь это, да?

Мы целовали друг друга долго и нежно. Она тихонько засмеялась от щекотки, когда я коснулся ее подмышки. И в этот момент в мое воображение тайком проникла Жаклин. Она, конечно, заигрывала, но я воспринимал это как привычный флирт, а не действие, направленное именно на меня. Я снял с Бьянки лифчик, бросил его на пол и коснулся губами груди. Бьянка часто задышала. Я медленно гладил ее по внутренней части бедер. Мои пальцы проникли под трусики и окунулись в горячую влагу. Она ездила на мне верхом, я закрыл глаза и, постанывая, сжимал края матраса, всеми силами стараясь удержаться подольше. И снова видел перед собой Жаклин. Ее грудь, бедра и просвет между стройных ног.

Черт возьми, что это значит? Прогоняя наваждение, я открыл глаза. Снял с себя Бьянку, положил ее на бок и снова проник в нее. Она произнесла мое имя. Но как только я закрыл глаза, опять появилась Жаклин.

Предательство, чудовищное предательство, но я ничего не мог с этим сделать.

После катастрофы