— И я сама тоже не должна?

— Ну, нет… ну, да, ты сама можешь, — проговорил я.

— О’кей, — кивнула Белла. — А когда я пописаю, вы же можете меня вытереть?

— Да, конечно.

— Маме и папе можно трогать письку, — объявила Белла.

Бьянка подперла руками подбородок.

— Можно, когда мы тебя вытираем, — сказал я.

— Или смазываете кремом.

— Да, конечно, или когда мы смазываем тебя кремом.

Бьянка смотрела на меня и качала головой.

Я вернулся к попыткам приклеить на окно рождественскую звезду. А Бьянка, выходя в прихожую, заметила, что разговор вроде бы получился.

В первый день рождественских каникул я решил взять детей и отправиться на каток в Лунд. Бьянка уехала на очередной показ квартиры, что нас всех устраивало, потому что она согласилась поставить детей на коньки только при условии, что сама она этого видеть не будет. После того как ей в Сети попался клип, в котором ребенок получает в лицо хоккейной шайбой, Бьянка приравняла коньки к самолетам, кораблям, паркам развлечений и всему прочему, где можно нанести вред жизни и здоровью. Я уже даже не спорил. Страхи Бьянки были порой нелогичны, и чаще всего я просто приспосабливался к ним, чтобы лишний раз ее не беспокоить. Когда Вильям был маленьким, она пару месяцев походила на поведенческую терапию, я тогда заметил явное улучшение, но со временем все стало как прежде.

— А давайте поедим в «Макдоналдсе» по дороге домой? — попросил Вильям, когда мы закончили кататься и я помогал ему расшнуровывать коньки.

— Папочка, пожалуйста! — навалилась на меня Белла.

— Конечно заедем.

Мы направились на привокзальную площадь и съели по бургер-кингу.

— Знаете что? — предложил им я. — Мама сейчас на работе, а это совсем рядом. Давайте навестим ее!

Выставленная на продажу квартира находилась в шаге от площади. В Стокгольме я иногда ходил к ней на показы. Как правило, инкогнито. Ходил и все пристрастно осматривал, как будто действительно собирался покупать. Цену, конечно, не предлагал и никогда ничего не обсуждал, но во всем этом была какая-то приятная интрига, а еще я очень гордился Бьянкой, ее профессионализмом, манерой общения, знаниями и обаянием. А потом мы, бывало, подолгу обсуждали квартиру и потенциальных покупателей, гадали, кто внесет залог и кто в итоге купит.

— Ну что, сделаем вид, что мы не знаем нашу маму? — спросил я Беллу и Вильяма у стоящего на тротуаре рекламного штендера с названием риелторской компании и портретом улыбающейся Бьянки.

— Зачем? — спросила Белла.

— Мы притворимся, что хотим купить квартиру.

— Это будет весело, — согласился Вильям, грозя пальцем Белле и подпрыгивая вокруг меня.

На лестнице чувствовался сильный запах кофе. Дверь одной из квартир на втором этаже была приоткрыта, мы надели голубые бахилы и вошли в прихожую.

— Смотрите, — сказала Белла и потанцевала на придверном коврике.

Мы с трудом протиснулись через очень узкую прихожую. Стоявшему на пути высокому и тучному молодому человеку с хипстерской бородкой пришлось даже вплотную прижаться к стене, чтобы я не задел его живот. Посмотрев через плечо, я удостоверился, что Белла и Вильям идут следом.

В гостиной был дощатый пол, стена с аркой и прекрасная изразцовая печь, одна из самых красивых, которые я видел. По квартире небольшими группами ходили люди.

В центре гостиной стояла Бьянка в безупречном пиджаке и с высоко убранными волосами.

— Мама! — крикнула Белла.

— Балда! — зашипел Вильям. — Мы же договорились…

Я похлопал его по руке:

— Ничего страшного, поиграем в следующий раз.

Я поднял глаза на Бьянку. Я рассчитывал на удивление. Я мог даже предположить, что она рассердится. Но в ее глазах читалось нечто совсем иное — сильный испуг.

— Что вы здесь делаете? — спросила она Беллу.

В следующую секунду я все понял. Рядом с ней с кипой цветной рекламы в руках стоял не кто иной, как Ула Нильсон.

— Что-то случилось? — спросил он, непонятно к кому обращаясь.

Что он здесь делает? Бьянка никогда не упоминала, что он ходит с ней на показы.

— Мы хотели устроить сюрприз, — сказал я Бьянке. — Навестить маму на работе.

Я сам понимал, как грустно это прозвучало.

Бьянка раздраженно улыбалась, глядя на меня поверх детских голов.

— А еще мы катались на коньках, — сказал я и посмотрел на Улу.

— Вы не вовремя, — сказала Бьянка, — видишь, сколько народу! Ты мог бы сначала позвонить или прислать сообщение.

— Прости, мы не будем тебе больше мешать. — Я взял Вильяма и Беллу и снова направился в тесную прихожую.

— Но, папа, мы же только пришли. Мы же хотели…

— В следующий раз. Навестим маму на работе в следующий раз.

Я сам этого не заметил, но по тому, как замолчали и повесили носы дети, понял, что произнес это очень жестким тоном.

Когда мы припарковались на Горластой улице, от Бьянки пришли две эсэмэски. Она извинялась, что была сердита, и сообщала, что у нее сильный стресс, но показ прошел отлично. Первое предложение уже прислали.

«Ничего страшного», — ответил я.

А потом:

«Что там делал Ула?»

Это наверняка выглядело как ревность, но мне было все равно. Ула мне изрядно надоел. Что у него общего с Бьянкой? Я помог детям переодеться в пижамы и почистить зубы. Пока Белла выбирала книгу для чтения, от Бьянки пришел ответ: «Ула был там как представитель банка. Они так иногда делают».

Через два часа я проснулся в нашей двуспальной кровати с книгой на груди, Вильям и Белла сопели справа и слева у меня на плечах. Бьянки рядом не было. Осторожно, чтобы не разбудить детей, я встал и в темноте поднялся наверх. Из комнаты Вильяма доносились звуки дыхания и мерцал синий свет. Бьянка постелила себе здесь и спала, положив на подушку мобильный телефон.

Я долго стоял и смотрел на нее. Во мне как будто прокололи отверстие, из которого медленно вытекал воздух.

До катастрофы

Зима 2016 года

Впервые праздник нашего двора проходил не летом. Мы ведь сами убедили Оке перенести мероприятие, поэтому, когда он предложил встретиться в Новый год, выбора ни у кого не осталось.

— Все равно этот праздник все ненавидят, — сказал Фабиан, — и никто не хочет туда идти.

— Но Микки с Бьянкой славные, — ответила я, — а ты сможешь сбежать после того, как мы поедим.

Я сделала кружок перед зеркалом в новом платье на тонких бретельках.