– Жабы вообще-то симпатичные.

– Не знаю. По-моему, они жуткие.

– Совсем не жуткие. У моей сестры было две жабы… – начал Тай и вдруг резко оборвал себя.

Он сгорбился, засунул руки еще глубже в карманы и пошел быстрее, не разбирая дороги. Коридоры к концу последней лекции почти опустели, но он все равно задел плечом одну девчонку, наступил на ногу другой и толкнул робкого паренька из новичков.

– Эй, ты чего?

Море показалось, что они наконец-то разговорились – пусть даже о такой ерунде, – лицо у Тая разгладилось, исчезла хмурая складка меж бровей, и вдруг снова этот мрачный вид.

– Хочешь – пойду с тобой на фестиваль, – вдруг бросил он на ходу.

Мора чуть руками не развела.

– Это что еще значит? Что за перепады настроения?

– Не морочь мне голову. Зайти за тобой или не надо?

– Это я тебе голову морочу?

– Слушай, в последний раз спрашиваю: идешь со мной или нет?

Мора сощурилась:

– Ну, если ты приглашаешь…

Тай уже закатил глаза, поэтому она быстро добавила:

– Иду.

– Ну и отлично. Но учти: на пару часов, не больше.

* * *

Платье Хенны село на Мору как влитое. Она еще долго крутилась перед зеркалом, рассматривая себя то спереди, то сзади, и никак не могла привыкнуть. Открытая спина ее смущала, но ей нравилась синяя материя, нравилось, что оттенок темный и глубокий. Ткань переливалась – не так дешево, как сверкают блестки, а мягко, едва заметно, и это еще больше усиливало ее сходство с ночной Бездной.

А что, если сияющие точки, которые загораются в темном небе, – это другие острова?.. Но еще мобус в семейном отсеке рассказывал: звезды – это просто пыль Бездны, потому что никаких физических тел, способных уместить на себе жизнь, даже самые сильные островные телескопы никогда не фиксировали…

– Шемус, проверь входящие сообщения, – по просила Мора, рассматривая вырез сзади.

От вида собственной голой спины по коже у нее бежали мурашки. В шкафу она разыскала довольно прозрачную накидку в тон платью и еще одну потеплее, меховую, но совершенно невообразимого кислотно-желтого цвета. Теперь никак не могла решить, какая хуже: первая ничего не прикрывала, но вторая выглядела как линялая мягкая игрушка.

– Пусто, хозяйка. Ни одного самого завалящего сообщеньица.

– Мог бы и не иронизировать.

– Простите, хозяйка. Вы, наверное, ждете ответа от своей семьи?

– Жду.

– Могу продублировать ваше предыдущее письмо на случай, если они пропустили оповещение.

– Ну давай.

– Готово, хозяйка. Продублировал. Можете не беспокоиться!

– Шемус, что лучше – красивая, но бесполезная накидка или уродливая, но теплая?

– Ночь, если позволите заметить, не должна быть холодной. Вы не замерзнете, даже если не выберете ни одну.

Мора снова оглядела себя со спины. Ее бледная кожа ярко контрастировала с глубоким, темным бархатом. Мобус кашлянул:

– Если позволите, хозяйка…

Мора отвернулась от зеркала, ощутив порыв стянуть с себя это вычурное великолепие и одеться в обычную студенческую форму.

– Что такое?

– Я уверен, что вы выглядите просто прекрасно, хозяйка. Честное слово.

Мора закусила губу.

– Не нужно мне льстить, Шемус. Противно, когда знаешь, что это неправда. Ты же все равно меня не видишь.

– Это не лесть, хозяйка, а необходимая вам доза поощрения. Все люди время от времени нуждаются в стимуляции, и не важно, насколько они плохо или хорошо выглядят.

– То есть ты подбадриваешь меня просто так? Вслепую?

– Вслепую или нет – это не важно, хозяйка. Важно только то, что вы прекрасны изнутри.

– Ну и дурак ты, мобус, – фыркнула Мора.

Она ему не поверила, но его поддержка все-таки пришлась ей кстати. Мора снова убрала волосы в пучок, но в этот раз ослабила его и выпустила несколько прядей по обе стороны лица. Она решила, что не будет прятаться. Эффект, который сегодня производила ее отметина, ей даже понравился. Как удивительно: то, чего она всю жизнь боялась, могло стать и оружием – просто она никогда не давала себе шанса.

И все равно Мора смотрела на себя с тревогой. Хотя в полумраке она, возможно, сойдет за здешнюю красавицу с эксцентричной переделкой. Детали все равно будет не рассмотреть, и уродливое можно будет принять за интересное.

В дверь стукнули. Коротко, не слишком твердо, как будто еще не решили, правда им нужно в пятую башню или уже нет.

Мора закусила губу и, направившись к двери, обняла себя руками. Ну почему, почему так страшно, будто она снова едет на Первое кольцо со Второго! Но тогда, в Праздник урожая, это было проще – она совершенно не представляла, что ее ждет. Сейчас же Мора знала в лицо весь Квартум, знала Хенну и ее подруг, Парра, Тая… Но теперь это словно мешало. И почему ей кажется, что все до единого вокруг нее что-то скрывают?.. Или это опять ее… «самомнение»?

– Привет.

За дверью стоял Тай. Затянутый в синий костюм, с белым воротничком и синей же бабочкой, он выглядел так строго, что у Моры пересохло во рту. Что за парад этот фестиваль на Первом кольце? А потом она заметила у него под глазом синяк.

– Что такое? – испугалась она. – Откуда это у тебя?

Тай поджал губы и окинул ее взглядом, избегая, впрочем, лица.

– Неплохо выглядишь.

Мора вспыхнула:

– Ты не ответил.

– Девушку не поделил с одним придурком.

– А…

Мора могла лишь гадать, речь о ней и Парре или все же нет.

– Может, тебе нужно лед приложить? Когда это случилось? Ты уверен, что хочешь идти?

– Слишком много вопросов. Пойдем, пока я и правда не передумал.

– А может…

Мора растерянно оглянулась. Взгляд Тая скользнул по ее оголенной спине, и кожу обожгло.

– Я забыла накидку!

Она бросилась в свою комнату, схватила ярко-желтую и как следует в нее закуталась.

– Слушай, я могу пойти одна. Правда, – снова начала она. – Все это ни к чему. Если я всему виной, то я совсем не хочу…

– Мора, – очень серьезно сказал Тай, – нам надо идти.

Он подставил ей локоть. Как странно он выделил это «надо»…

* * *

Чтобы студенты могли добраться до арены, к воротам подали двухместные челноки. Кажется, на фестиваль здесь и вправду не ходили поодиночке: все поднимались на борт черепах строго по двое. Управлять аппаратом не требовалось – система сама знала, куда вести челнок. Прикусив губу, Мора крутилась на скрипучем кожаном кресле и жадно рассматривала все вокруг, а Тай покачивал головой.