Задумавшись, МВД улетел куда-то в глубины воображения и мыслей. В реальность его вернул стук в дверь. На пороге показался Егор Макарович.

— Я зайду? — произнес он.

— Конечно! — воскликнул удивленный Виктор Демьянович и предложил начальнику стул.

Туманов-старший отказался от стула, подошел к окну, и они несколько мгновений простояли молча, наблюдая за заоконной жизнью. Егор Макарович нельзя сказать, что сильно изменился, но его выдавали глаза. Они как будто поугасли. Не было ироничного прищура, не было улыбающихся морщинок возле век. Были просто глаза, спокойные и тихие, как никогда раньше. Рассудительный взгляд уставшего человека. Тишину нарушил Миронов.

— Вы как? — осторожно и тихо спросил он.

Начальник посмотрел на следователя, заглянул ему в глаза и попытался улыбнуться, но улыбка вышла наигранной, стало неловко, и он сразу же отвел взгляд в сторону.

— Бывало и получше, — ответил он.

— Может, кофе?

— Не откажусь, — как можно более бодро подхватил Егор Макарович.

Миронов начал возиться с чашками и чайником. Туманов-старший присел на стул и, уставившись в одну точку, задумался. Спустя мгновение он начал говорить:

— Собственно, зачем я пришел… хотел с тобой поговорить. Этот разговор только между нами.

Виктор Демьянович не подавал виду, продолжая заниматься приготовлением кофе, но слушал очень внимательно. Он понимал, о чем сейчас пойдет речь, и хотел услышать мнение честного и очень важного для него человека.

— С твоей стороны было безумной ошибкой делать копию тех документов! Сделав это, ты подписал негласную сделку с силами, которые и стали причиной всего того, что в итоге произошло. Зачем ты это сделал?

— Почему вы решили, что это сделал я?

— Больше некому.

— Слабый аргумент.

Туманов-старший молча смерил Миронова гневным взглядом, и тот сдался.

— Егор Макарович, я все прекрасно понимаю, но это было больше восьми лет назад. Тогда все было по-другому. Вы отлично знаете, что я чертов перфекционист, и если я здесь, на этом месте, то только ради того, чтобы защищать людей и закон. Тогда вы обязали меня сделать то, что я сделал. Уходили мы из комитета уже вдвоем. Нечестная игра толкает на нечестные действия. Я хотел обезопасить себя, потому сделал копию втайне от всех. Об этом знал только я. Не знаю, как он догадался…

— Где сейчас оно?

— В сейфе. А копия, видимо, в редакции.

— Уничтожь все бумаги и папки. Лучше сожги. И если кто-то спросит, ты не знаешь о том, откуда взялись опубликованные документы. Остальное предоставь мне. Ты понял меня? — отчеканил начальник.

— Они будут искать виновного, и не среди вышестоящих, а среди нас, обыкновенных служащих, — начал было Миронов.

— И найдут, — многозначительно перебил его Егор Макарович.

— Что вы задумали?

— Я все возьму на себя. Помни то, о чем я тебя предупредил, — произнес Туманов-старший и направился к двери.

МВД его резко остановил.

— Я вам не позволю этого. Вы что? — воскликнул он. — Отвечать будет тот, кто виноват, и часть вины лежит на мне.

Начальник нервно кивнул в сторону стула и строго произнес:

— Сядь!..

Виктор Демьянович покорно сел. Он уважал мнение Егора Макаровича, а сейчас, после смерти сына, Миронов старался оберегать его всеми доступными способами.

— И теперь послушай меня, — резко продолжил Туманов-старший. — Неужели ты не понимаешь, что мы оба виноваты ровно настолько, насколько могут быть виновны люди в безвыходном положении. Если признаешься ты, они посадят или убьют тебя. Если признаюсь я, мне дадут отставку, и все. А я и так собирался на покой.

— С чего вы так уверены, что все обойдется только отставкой?

Начальник посмотрел на Миронова как-то виновато, словно преданный пес, заглядывающий в глаза своего хозяина, и Виктор Демьянович сразу все понял.

— Вы уже все рассказали…

— Да. И я прошу, родной, помни: ты ничего не знаешь. И если что, я всегда рядом. — Егор Макарович произнес эти слова очень мягко и вкрадчиво, как будто убаюкивая собеседника, а потом направился в сторону выхода. Миронов продолжал сидеть на стуле. Силы его покинули. Он не знал, что ему сделать, как будто прирос к стулу.

На пороге Туманов-старший обернулся и, широко улыбнувшись, произнес:

— Завтра собираю вещи и на боковую. Но мои двери для тебя всегда открыты, так что ты заходи, если что…

Откровенно говоря, не худший исход всех событий. Пусть будет так.

В жизни бывают черные и белые полосы. Они, как правило, сменяют друг друга. Случается так, что в жизни происходит что-то плохое, а потом что-то хорошее. Бывает, что случается только плохое. Бывает — только хорошее. Иногда люди не замечают хорошего. А иногда делают вид, что не замечают плохого, но чтобы вот так за десяток дней вся жизнь перевернулась с ног на голову — это казалось уже какой-то черной дырой, которая засасывала жизнь Виктора Демьяновича с невероятным усилием, и сколько он ни силился увидеть что-нибудь хорошее, пока как-то не выходило. А зря… Хорошее, как и выбор, есть всегда. Арсений остался жив, стал другом — произошло сближение двух полярных планет, появился в жизни следователя мальчуган Степа. И еще эти сны… Сны, которые так были похожи на реальность.

Посидев еще немного на стуле, Миронов вдруг заметил, что держит в руках чашку, полную кофе, а еще одна такая же стоит на столе. Отхлебнув несколько горьких глотков, он открыл сейф, отыскал копию того самого дела, пихнул папку в свой портфель, снял с вешалки пальто и быстро покинул кабинет. Выйдя из здания уголовного розыска, он сел в служебный автомобиль и тихо уехал. Виктор Демьянович повел машину к месту первых убийств, на озеро. Ему отчего-то показалось, что это идеальное место для того, чтобы раз и навсегда покончить с этой историей.

Город еще не привык к мысли о том, что того, кто держал всех жителей в страхе, больше нет, а следовательно, и опасность миновала, поэтому в этот еще утренний час возле озера не было ни души. Это место отныне будет пищей для городских легенд, а парочки, да и просто отдыхающие вряд ли будут собираться здесь в таких количествах, как раньше. Теперь это уже не общедоступное место городского отдыха, отныне это место двух леденящих душу хладнокровных убийств. Атмосфера с утра здесь действительно была гнетущая. Соприкасаясь с влажной травой, ботинки скользили и издавали неприятный потусторонний скрип. Туман стелился над озером, а на другом берегу виднелись высокие старые ели, которые издалека казались сказочными великанами. Стояла мертвая тишина. Миронову мало что теперь было страшно, и он подумал: «Как хорошо! В старых книгах говорят — покойно…»

Виктор Демьянович огляделся по сторонам и, убедившись, что рядом ни души, достал из портфеля папку с бумагами. В десяти шагах от воды на траве выделялось большое черное пятно — это была выжженная кострами земля и угли, оставшиеся от летних вечеринок у воды. Миронов расчистил это место от влажных угольков, положил папку на черную землю и, достав из кармана брюк спички, не без труда поджег ее с нескольких сторон.