Мономах ждал ее за длинным деревянным столом в кухне. Откровенно говоря, Алле иногда казалось, что она посещает клуб только по двум причинам — из-за Мономаха и возможности выпить чаю из пузатого, начищенного до блеска самовара: каким-то непостижимым образом напиток, приготовленный в нем, казался вкуснее!

— С лимоном? — предложил Мономах, и Алла кивнула: они хорошо знали вкусы друг друга. Сам он предпочитал черный, очень крепкий чай без добавок, который мог пить огромными чашками в любое время суток.

— Ну как ваши дела? — поинтересовалась она, принимая чашку из его рук. — Мы не виделись… сколько?

— Недели три, по-моему.

— Ну да, точно!

— Да все как обычно, Алла Гурьевна, — что у меня может быть нового?

— О, Владимир Всеволодович, не лукавьте: вы сам ходячий сюрприз, в чем я неоднократно имела возможность убедиться!

Действительно, Алла отлично знала, о чем говорит: они с Мономахом познакомились во время расследования, в котором он поначалу проходил как подозреваемый. Позже он не раз помогал ей, демонстрируя изрядный авантюризм.

— Все воюете с Тактаровым? — предположила она, зная об извечной борьбе Мономаха со своим коллегой и соперником, заведующим отделением травматологии. Когда-то Тактаров чуть ли не с рук ел у предыдущего главврача, и они вместе с упоением «пилили» государственные деньги и строили козни против Мономаха и его отделения. Когда главного уволили, Тактаров, вопреки всем ожиданиям, остался на месте и никогда не упускал случая вставить Мономаху палки в колеса.

— Воюем, правда, — усмехнулся он. — На днях вот снова схлестнулись.

— По поводу?

— Ну вы же знаете, как он «любит» принимать пациентов по «скорой», особенно если эти пациенты — без определенного места жительства!

— Вам подсунули бомжа?

— Точно.

— У вас же специализированное отделение! — удивилась Алла. — Насколько я понимаю, подобный, гм, контингент обычно к вам не попадает?

— Но надо же было его куда-то класть, — пожал плечами Мономах. — Наша больница дежурила, Тактаров хотел отправить парня кататься по городу в поисках свободных коек, а он находился не в том состоянии, чтобы выдержать такой тур!

— Понятно… Доброта вас погубит, Владимир Всеволодович!

Но в душе Алла радовалась, что знакома не просто с хорошим врачом, но и по-настоящему добрым и сострадательным человеком, ведь это такая редкость в наш потребительский век. Не говоря уже о том, что медики, особенно хирурги, народ циничный и довольно черствый — издержки профессии.

— Обязательно погубит, — вздохнул он, размешивая ложкой сахар. — Теперь у меня проблема: нужно выяснить, кто этот мужик, ведь он поступил без документов!

— А сам он что говорит?

— Он не говорит: кома третьей степени.

— О, все так серьезно?

— Более чем.

— Контрафактная водка?

— Ничего подобного — дорожная авария.

— Вот как…

— Знаете, что интересно: в крови не обнаружено ни капли алкоголя!

— Если он был трезв, то почему оказался в реанимации?

— По словам очевидцев, его сбил внедорожник на пешеходном переходе. Водитель скрылся.

— Приходили из ГИБДД?

— Само собой, но парень в коме, так что…

— Да-да, понимаю… А почему вы вообще решили, что ваш пациент — бомж?

— Судя по давней небритости и грязной одежде… Правда, он, видимо, на улице недавно.

— С чего вы взяли?

— Ну, во-первых, у него отличные зубы — есть даже пара дорогих имплантов.

— Вы что, в рот ему заглядывали?!

— А как же — трубки-то вставляли! Кстати, это медсестры в реанимации внимательные, а не я. Кроме того, состояние кожи и волос довольно приличное: они грязные, но в целом довольно ухоженные. Если бы ему было двадцать, это можно было бы легко объяснить, но, похоже, парню под сорок, поэтому…

Неожиданно у Аллы в мозгу что-то щелкнуло, словно включился невидимый тумблер.

— Под сорок, говорите? — переспросила она.

— Ну да, а в чем дело?

— Взгляните-ка на снимочек, будьте любезны!

Вытащив телефон, Алла нашла фотографию Ильи Гагина. Несколько секунд Мономах внимательно вглядывался в экран, а потом немного неуверенно кивнул.

— В целом похож, по-моему, вот только тут он чисто выбрит, да и стрижка в порядке… А кто это такой и откуда у вас его фото?

Алла вкратце поведала Мономаху о сути дела Гагиных. Он слушал внимательно и ни разу не перебил ее.

— Но как вы вообще догадались, что мой потеряшка — ваш Гагин?! — спросил изумленный Мономах, когда она закончила.

— Даже не знаю, — честно призналась она. — Просто предположила… Знаете, как бывает — интуиция сработала! Меня гораздо больше удивляет то, что ориентировка по городу не дала результатов: мы ведь разыскиваем Илью Гагина с момента гибели его отца!

— По больницам вы тоже искали?

— Конечно. Кроме того, ДТП ведь тоже проходило по сводкам!

— Может, его не опознали, потому что искали аккуратного, хорошо одетого молодого мужчину?

— Что ж, возможно… господи, а если бы мы с вами не встретились?!

— Рано или поздно его все равно обнаружили бы. Проблема в том, что сейчас он ничего вам не расскажет, даже если и знает правду об убийстве!

— Насколько тяжело его состояние?

— Не стану скрывать — крайне тяжелое.

— Каковы шансы, что он придет в себя?

— Гадание на кофейной гуще не моя сильная сторона, Алла Гурьевна, — покачал головой Мономах. — Однако практика показывает, что шансы всегда остаются. В таком положении главное — воля пациента к жизни: если больной достаточно силен физически и не имеет хронических заболеваний, как в нашем случае, я бы поставил на то, что он выкарабкается!

— Могу я его увидеть? Нужно убедиться, что ваш парень — это наш Илья Гагин.

— Что, прямо сегодня?

— Ой, простите, я не имела в виду, что вам придется…

Алла устыдилась своего порыва: желая добиться результата в расследовании, она совсем не подумала о том, что Мономах провел в больнице долгий день, и почти все это время — на ногах, у операционного стола!

— Хорошо, одевайтесь! — скомандовал он, поднимаясь. — Я подброшу вас до больницы