Комната впятеро меньше зала, хотя по богатству и пышностиперещеголяла. Стены завешаны дорогими коврами дивной работы, на коврах самыедорогие мечи и кинжалы, рукояти в золоте и драгоценных камнях, и этого оружиястолько, что и самих ковров не разглядеть. Мебель скромно у стен, только вцентре комнаты огромный дубовый стол с резными ножками.

Трое мужчин склонились над расстеленной картой. Все троенегромко переговаривались, двигали по карте фигурки всадников, пеших воинов идаже одинокую фигурку дракона. Иггельд не сразу признал, кто есть кто, затем пошироким плечам и львиной голове вычленил Бруна, владетельного воеводу,могущественного властелина и блистательного полководца.

Иггельд и Ратша тихо стояли под стенами. Трое самыхмогущественнейших людей края некоторое время двигали фигурки молча, хмурились,а Иггельд, затаив дыхание, рассматривал их в те короткие мгновения, когда онивыпрямлялись и оглядывали карту единым взором. С Бруном стояли Клестоярд иГайтан, после него самые богатые и знатные люди, они никогда в руках не держалиоружия, их слава произросла на умелых торговых сделках сперва внутри страны, апотом и за ее пределами. Это благодаря умению Клестоярда в Куявию потекли шелкаиз дальних восточных стран, а Гайтан обеспечил Куявии проход у берегов Славии вневедомые земли Севера, а также ловлю рыбы у ее побережья. Не зря считалисьумнейшими и хитрейшими людьми в крае и хотя в воинском искусстве ничего несмыслили, но от умного человека в любом деле больше толку, чем от сведущегодурня.

Брун тоже выпрямился, его покрасневшие от напряжения глазабросали взор, как заметил Иггельд, не столько на границу Куявии с Артанией,сколько на горную часть Куявии. Брови сошлись на переносице, крупное мясистоелицо дышало уверенной спесью, ощущением силы и собственной значимости. У негокрупные глаза навыкате, крупный нос, крупные скулы, тяжелая мясистая челюсть, ав глазах даже сейчас загорались и гасли искорки гнева. От него веяло той мощью,что возносит людей из самых низов и делает их вожаками разбойничьих шаек, апотом правителями стран.

– Хорошо, – рыкнул он с неудовольствием, –так и поступим! Приступайте.

Клестоярд и Гайтан вежливо откланялись, но безподобострастия, каждый из них тоже полон силы и достоинства, ушли, даже невзглянув на прибывших.

Брун повернулся, Иггельд ощутил на себе испытующий взор, арядом Ратша вздрогнул и вытянулся, словно в него ткнули палкой. Мгновение Брунрассматривал обоих, силой и мощью от него повеяло еще больше. Иггельд невольновспомнил, что это тот самый Брун, который в прошлую войну нанес сокрушительноепоражение артанам и вышвырнул их остатки из страны, это тот Брун, что вкороткие сроки возродил разоренный набегами и разбойничьими шайками край,освободил от налогов и поборов на тридцать лет, выстроил крепости, возвелмножество каменных башен, где хоть и не было чародеев, зато помещалосьмножество стрелков, что могли быстро подать сигнал о приближении быстрых артан,а сами оставались неуязвимыми на высоте. Это могучий и суровый властелин, чтоне задумываясь вешал всех захваченных разбойников, мародеров сажал на кол,железом и кровью быстро навел порядок в приграничном крае, и теперь ему не даютнаслаждаться отдыхом в его же владениях.

– Дела, – сказал он хмуро, – дела… Как японимаю, вы и есть знаменитые Иггельд и его друг, прославленный герой Ратша?

Брови Ратши удивленно взлетели, он быстро поклонился.

– Истину глаголете!.. Я – Ратша, моя слава, каквижу, бежит впереди меня. А вот это молчаливое чудо – Иггельд.

Брун скупо усмехнулся.

– Молчаливое? За него говорит его меч…

– …и его дракон, – добавил Ратша.

Брун повел рукой в дальний угол, там стол поменьше,несколько стульев, на столе медный кувшин искусной работы.

– Присядем, переведем дух, – предложил он, –Я уже настоялся за сегодня. Какое вино предпочитаете?

– Спасибо, – ответил Ратша так же быстро. –Польщены вниманием и тем, что вообще запомнили наши имена. Я пью любое хорошеевино, а у вас, я слышал, самое лучшее в Куявии. Мой друг, увы, не пьет вовсе.

Брун взглянул на Иггельда с любопытством.

– Он что, разделяет веру артан?

Иггельд опустился за стол, прежде чем ответить, тяжелый взорБруна угнетал, напоминал о его нечеловеческой мощи.

– Просто у меня не бывает отдыха.

– Ого, – сказал Брун со странной ноткой вголосе. – Почему?

Ратша сказал весело:

– А его Черныш, это его любимый дракон, не любит, когдаон приходит пьяным.

Иггельд сдвинул плечами, поморщился, но взор Бруна пытливый,требующий ответа, и Иггельд сказал нехотя:

– Я силен, молод, у меня много работы. Интересной. Счего я буду проводить время за столом и пить, пить, пить?

– Зачем только пить? – встрял Ратша. – Такбыстро под стол! Надо еще и есть. Пить и есть, пить и есть… правда, в перерывахиногда еще и…

Иггельд отмахнулся.

– Этим я смогу заняться, когда руки уже не смогутудержать тяжелый меч. Чашу с вином удержат всегда. Да и на лавке насижусьтогда, когда не смогу забираться на спину дракона. Но, конечно, из руксветлейшего князя я приму чашу с вином с великой благодарностью! И будурассказывать потомкам, с каким великим человеком сидел за одним столом и какоевино пил.

Во взгляде Бруна появилось уважение. Он взглянул на Иггельдапочти по-родственному, сказал благожелательно:

– Слова настоящего… не скажу – мужчины, ведьмужчин много, а вот настоящих героев мало. Лишь тот добивается под этим солнцеммногого, кто не проводит время в пирах и праздности!..

Он хлопнул в ладоши. Неслышно появился слуга, на подносебольшой кувшин с затейливой росписью. Почти незаметно, не привлекая к себевнимания, разломал глиняную пробку, по комнате пошел приятный дурманящий запах.Испытующий взор князя встретился со взглядом Иггельда. Иггельд ответилпочтительно:

– Ни о чем другом не мыслю, кроме блага своей страны. Иеще постоянно помню о вторжении дикарей, которых надо истребить нещадно.

– Дабы другим пример был, – вставил Ратша.

Брун отмахнулся.

– Для них ничто не бывает примером. У них столькорождается народа, что им просто девать его некуда. Вот и бросают каждый годподросший молодняк на куявские твердыни. Но мы им еще покажем… Иггельд, ты, каквладетельный хозяин своей Долины…

Иггельд покачал головой.

– Я не владетельный. Я простой смотритель. Смотрительдраконов.

Брови Бруна высоко взлетели, во взгляде сильнейшеенедоумение.

– Как? Это после такого блестящего рейда?

Ратша подбоченился, смотрел соколом. Второй слуга так женеслышно внес на подносе три золотых кубка. По венчику горели краснымиогоньками мелкие рубины. Ратша подмигнул Иггельду, все три кубка одинаковые,князь не чинится, не выделяет себя, держится как с равными. Впрочем, они жгерои, а герои даже к тцарам заходят легко и по-свойски.