Иггельд молча направился в дом. Ратша прав, в горле в самомделе першит, скребется, царапает коготками. И хотя летал над горами, нокажется, что пыль из-под копыт артанских коней уже поднялась и сюда, к горнымвершинам. А Ратша в самом деле все сделает. Уже не пугается, когда огромнаязакованная в прочнейший панцирь туша выпрыгивает из тьмы и бросается как надобычу: пасть разинута, клыки блещут, словно выдернутые из ножен клинки, топот,земля вздрагивает, в этом случае надо поскорее прижаться к стене, чтобы драконне опрокинул, а он не успокоится, пока не оближет. Теперь, когда признал своими Ратшу, приветствует его почти так же ликующе, как и Иггельда, хотя, правда,приказы начисто игнорирует, только скалит зубы и на особенно грозные командыпросто стреляет длинным языком, стараясь залепить прямо в губы.

Кормит его, поит и чистит тоже Ратша, даже купает. Чернышосвоился с этим действом, уже терпит, только следит, чтобы терли жесткой щеткойпосильнее, чесали уши и стучали палкой по загривку. Ратша, как профессиональныйвоин, взял на себя и прочие мелочи, как-то: экипировка, седла, ремни, запаспродовольствия, а когда пришли слухи о вторжении артан, неизменно брал в полетытяжелые луки и связки с дротиками.

Да и вообще… Он ушел, точнее, убежал из Города Драконов,когда ему было десять. Сейчас двадцать пять, а безжизненная и зловещая ДолинаВетров за пятнадцать лет превратилась в обжитой мир. Даже за десять: первыегоды он выживал здесь сам, заваливал туннель, потом с ним были толькополусумасшедшие Беловолос, Шварн, Худыш и Чудин, и только в последние годы сюдахлынули как учителя драконов, захотевшие научиться новому способу укрощениядраконов, так и различные рудознатцы, плавильщики, кузнецы, приехали семьи,народ вышел из пещер и начал строить добротные дома. Некоторые, правда, так иоставили большую часть помещений в пещерах, лишь у входа пристроили дома наодну-две комнатки, так что нередко удивленный гость, ожидая обнаружить тесныекаморки, где ютится вся семья, обнаруживал обширные залы.

И вот он, Иггельд, должен всем этим как-то заниматься, хотяон жаждет заниматься только Чернышом, мечтает побывать с ним в настолькодалеких странах, чтобы вообще… добраться до края мира, который и есть самыйнастоящий Край, когда головой упрешься в хрустальный небосвод, что здесь внебесной выси, а там его основание упирается в землю!

Когда, напоенный и освеженный, успел даже наскоро умыться,вышел на крыльцо, там уже сидел благовоспитанно Черныш, Ратша стоял справа,словно готов подержать ему, Иггельду, стремя. Он и на Черныша сел только послеИггельда, как садится послушный и подчиненный воин.

– Все в порядке, – сказал он за спиной Иггельда.

– Взлет! – сказал Иггельд. – Черныш, взлет…

И опять он чуть опоздал: лапы Черныша начали подгибаться дляпрыжка в тот момент, когда слово «взлет» оформилось в сознании, а когда он началвытягивать губы для первого слога, Черныш уже присел к самой земле, прижимаясьпочти брюхом, а когда Иггельд только начал произносить, дракон уже метнулся ввоздух, распростер крылья, мощно ударил по воздуху, еще и еще. Их вжало вседла, тела потяжелели, с каждым днем Черныш ухитряется выпрыгивать в небо всестремительнее, глаза на лоб лезут, а кишки топчут одна другую.

Не делая круга над Долиной, как всегда поступают другиедраконы, чтобы запомнить, откуда вылетели, Черныш сразу взял верноенаправление. Иггельд снова подумал, что у них с Чернышом особая связь, дракончует желания Иггельда, улавливает сразу, как только он осознает четко и ярко.

Ратша негромко посоветовал укрыться плащом. Ветер еще недосаждал, это придет позже, но Иггельд укрылся, Ратша прав, потом будет ужепросто зябко.

Черныш все набирал высоту, ему нравилось, когда облакауходят вниз так далеко, что кажутся заснеженным полем. И только опускаясь кэтой «земле», опускаясь долго, с потрясением обнаруживаешь, что этот слой вовсене зимнее поле, а под ним глубоко-глубоко внизу еще одна земля: с лесами,полями, тонкими нитями рек, синими пятнами озер, зелеными – болот истариц.

Сейчас Иггельд сказал строго:

– Нет, с орлами сегодня состязаться не будем. Иди так,чтобы рассмотреть не то что войска, но и масть их коней.

Он не понял, чему сзади коротко хохотнул Ратша. Чернышвместо того, чтобы резко снизиться, напротив, свободно начал набирать высоту,на землю вроде бы не смотрел, хотя у него глаза расположены так, что в полетевовсе не надо наклонять голову, это мешало бы полету, и так все видит…

– Ну что не так? – спросил он чуточку раздраженно.

Ратша хохотнул снова.

– Сказать или сам догадаешься?

– Уже догадался, – пробормотал Иггельд.

Вернее, не догадался, а вспомнил, подумал он хмуро, как не однаждыдракон явно реагировал на нечто, что ускользало от зрения Иггельда. Не разснижался для проверки, и всякий раз оказывалось, что под кустом либо задремалзаяц, либо там птичье гнездо, а однажды дракон вовсе опустился в голой степи,Иггельд хотел его уже выругать, но Черныш яростно заработал лапами, земляполетела громадными комьями, тут же открылось гнездо с крохотными мышатами.

Иггельд обалдело мотал головой. То, что дракон увидел илиучуял из-за облаков, само по себе чудо. Но зачем ему мыши? Или какая-то игра?

Не раз точно так же плюхались в реки и озера, над которымипролетали. Иггельд поспешно соскакивал и наблюдал с берега, с каким азартомдракон ловит рыбу, гоняется из конца в конец озера, пробует нырнуть, но всякийраз на поверхности оставался толстый зад с шипастым хвостом, а когда Чернышподнимал голову, на ней свисали комья донной грязи, плети водяных растений.

Он давно понял, что обоняние дракона превосходит егособственное в сотни и даже тысячи раз, зрение тоже во много-много раз, а еслиЧерныш не реагирует на мелких червяков, что грызут корни травы, то лишь потому,что неинтересны, а не потому, что не слышит. Возможно, слышит даже, как растеттрава где-нибудь в Артании. И вот сейчас понял приказ, как Иггельд и приказал.Все правильно, надо думать, что брякаешь.

– Молодец, – пробормотал он, – молодец,умница… А теперь давай все же ниже. Ничего не поделаешь, мы с тобой хоть ивидим отсюда…

– Но Ратша сзади не видит, – раздался сильныйголос, в котором Ратша чересчур старательно прятал насмешку. – У Ратши,такого вот дурня, глазки ма-а-а-ахонькие!.. Как у червяка. Хуже того, как учеловека, который даже видит, да не смотрит, а смотрит – ни черта невидит… Ого, что вон там?

– Где?

– Опустись ниже и подай Черняшку левее.

Иггельд сказал с неловкостью:

– Вот видишь, у тебя глаза лучше.

– Я просто привык замечать, – ответилРатша. – Я не замечаю красот деревьев или озер, а вот… да, там что-тодвижется!

Иггельд видел сперва нечто мерцающее на серо-зеленойповерхности, Черныш замахал крыльями чаще, теперь он несся так, что догнал бывыпущенную из лука стрелу, встречный ветер свистел в ушах и дергал за волосы.Иггельд сбросил с головы капюшон, приложил ладонь козырьком к глазам.