Майк был задирой. Чарли это знал. При этом, дураком он не был. Если он видел где-то вероятность, эта вероятность там имелась. Обернётся ли она реальностью, уже другой вопрос. Пытаясь сменить тему, Чарли спросил:

- От меня-то вы чего хотите?

- Уместен будет материал, указывающий на положительные стороны данного законопроекта, - сказал Скрябин. - Те места действительно нуждаются в восстановлении. Как в этом вообще можно сомневаться? Это способ решить всё с минимальными затратами. Это даже сможет перевоспитать преступников. По крайней мере, удержит их от новых неприятностей. Я спрашиваю вас: где в этом зло?

- Раз, вы всё так поворачиваете... - медленно произнёс Чарли.

- Именно так я и поворачиваю. Как и законопроект, - ответил на это Скрябин. - Это способен заметить любой, кто не относится к нам с пристрастием.

- Почему именно я должен этим заняться? - спросил Чарли.

Подобная статья, вышедшая из-под его пера, лишь создаст между ним и Майком большую напряжённость. Мало её между ними?

Однако Винс Скрябин произнёс:

- Отчасти, чтобы показать всему миру, что хоть кто-то в клане Салливанов может быть благоразумным человеком и не видеть несуществующих вещей, словно какой-нибудь забулдыга с белой горячкой.

Майк не видел того, что не существует вовсе. Чарли знал его слишком хорошо, чтобы поверить этому хоть на минуту. Он мог видеть то, что, может быть, существует. Любой бы мог; воображение - это часть человеческого естества. То, что Чарли видел ясно и прямо сейчас, это дверь, захлопывающаяся перед ним и разбивающая ему нос, если он отправит подручного Джо Стила пойти далеко и надолго. Если он не станет там и тут делать администрации одолжений, то не должен ждать, что получит их в ответ. Как и любое другое место человеческого обитания, Вашингтон жил по такому бартеру.

Чарли вздохнул. Он потянул время, закуривая сигарету (трубка Джо Стила подошла бы лучше). Выпустил дым. Выдержав максимально возможную паузу, он пробормотал:

- Я займусь этим.

Он журналист, а не герой.

Будь Винс Скрябин настоящим политиком, он облизывал бы Чарли до тех пор, пока тот не почувствовал бы себя расположенным, ну или типа того, к тому, что он видел себя вынужденным сделать. Однако Молоток был помощником. Ему не было нужды беспокоиться об избрании. Он был колючим, а не скользким. Он соизволил кивнуть Чарли.

- Ладно. Хорошо. - Он бросил ему "Пост". - Заберите это с собой. Если газета останется здесь, воспользуюсь ей в уборной.

- Рад видеть, что вы столь же обаятельны, как и прежде, - сказал Чарли, и ощутил небольшое удовлетворение о того, что оставил что оставил последнее слово за собой.

Он написал статью. Там, где Майк мазал законопроект чёрным, Чарли выбрал пастельные тона. Он писал о разрухе, вызванной "пыльным котлом", писал о запустении в тех штатах, где законопроект будет действовать, о том, как всем им требовались рабочие руки. Он говорил о том, как преступники своим трудом будут искупать долг перед обществом. Он насыпал столько сахара, что будь он диабетиком, ему потребовался бы укол инсулина.

Чарли гадал, не намазал ли слишком жирно, не решат ли в Белом Доме, что он поёт им осанны слишком громко. Ещё он задумался, действительно ли всё это сделал он. Человека можно одинаково оскорбить, как назвав его милашкой, так и обозвав сукиным сыном.

Однако его статья была перепечатана в газетах от Бангора до Сан-Диего. Через несколько дней после этого ему позвонили из Белого Дома прямо домой. На этот раз это оказался не Скрябин. Это был Стас Микоян.

- Отличная работа, Чарли! - сказал армянин. - Количество телеграмм и писем в Сенат относительно законопроекта равняется четырём в поддержку к одному против.

- Неужели? - произнёс Чарли. - Откуда вы знаете?

Микоян рассмеялся.

- Есть способы. Уж вы поверьте.

Он не рассказал, что это за способы. Неужели Джо Стилу докладывали из кабинета каждого сенатора? Неужели у президента есть шпионы в почтовом отделении Капитолия? Неужели в офисе "Вестерн Юнион"* кто-то учитывает каждую телеграмму, что проходит через них? Чарли с трудом мог в подобное поверить, но ему было и сложно не поверить Микояну. Винс Скрябин, без сомнений, соврал бы, не меняясь в лице. Микоян же был более расположен к искренности.

Это значит... что? Допустим, вы из того меньшинства, которому не нравится законопроект Джо Стила. Станет ли коп или агент министерства юстиции стучаться в вашу дверь или хватать прямо на улице? Чарли покачал головой. Это Америка, а не какая-то жалкая страна за далёким морем. Тут подобное невозможно.

- Короче, - мягко и добродушно продолжил Микоян. - Джо Стил доволен тем, что вы сделали. Он просил передать вам благодарность, что я и делаю. Увидимся.

- Что это такое было? - спросила Эсфирь, когда Чарли повесил трубку.

- Это было из Белого Дома, Микоян. - Если в голосе Чарли слышалось изумление, что ж, так оно и было. - Джо Стилу понравилась моя статья.

- Это хорошо или плохо?

- Хрен знает. - Чарли отправился на кухню и налил себе кое-чего крепкого.

Спустя неделю, законопроект по восстановлению Среднего запада прошёл Сенат. Джо Стил своей подписью дал ему силу закона. Чарли оказался среди журналистов, которых он пригласил на церемонию подписания. Пока Джо Стил ставил свою размашистую подпись, по правую руку от него стоял Дж. Эдгар Гувер. Гувер выглядел даже более обрадованным этим законом, чем его босс. Вид счастливого Гувера заставил Чарли усомниться в том, правильно ли он поступил.

***

Роялисты не покинули Францию ни после Великой французской революции, ни во времена Наполеона, ни даже после Третьей революции*. Роялисты до сих пор существовали во Франции, убеждённые, что династия Бурбонов должна править страной из Версаля. Народ говорил о роялистах, что те ничему не научились и ничего не поняли.

В Америке роялистов не было - ну, за исключением тех, кто поклонялся кинозвёздам и бейсболистам, сделавшим хоум-ран. Однако никто, даже эти поклонники, не желал видеть кинозвезду на посту президента. Это не означало, что в США не было тех, кто ничему не научился и ничего не понял. По эту сторону Атлантики таких людей называли республиканцами.

Едва на горизонте забрезжили выборы 1936 года, Республиканская партия, видимо, решила притвориться, будто первого срока Джо Стила никогда не существовало. "Слонов", вероятно, следовало назвать страусами, настолько уверенно они прятали головы в песок. Когда в марте Гитлер ввёл войска