- Тогда, ладно. Пиши, и мы опубликуем. Может, Сенат к нам прислушается, а может, мы как хомячки, крутим свои колесики впустую. Но если мы не встанем и не покажем людям, что происходит, они, считай, получат, что заслужили.

Майк колотил по клавишам изо всех сил. Как и брат, печатал он двумя указательными пальцами. И, опять же, как и брат, он был быстр и точен, как и все, кто владел слепым набором. Его заголовок гласил: "ЗЕМЛЯ СВОБОДНЫХ И РОДИНА ТРУДОВЫХ ЛАГЕРЕЙ?"

Стэн внёс в него лишь одно изменение - он превратил вопросительный знак в восклицательный. Больше правок в статью он не вносил. К двусмысленной заметке из "Нью-Йорк Таймс" особой привязки не имелось. "Пост" обладала своей репутацией, но двусмысленность среди её качеств не числилась.

- Чего я на самом деле хочу, так это того, чтобы о законе говорили люди, вроде Уилла Роджерса и Уолтера Уинчелла*, - говорил Майк. - Если они сумеют заставить народ взбеситься или рассмеяться, закон не пройдёт.

- Надейся, чтобы не прошёл, - ответил на это Стэн. - Никто пока не разорился, делая ставки на уровень интеллекта американского народа...

- Спасибо вам, Г. Л. Менкен*, - перебил его Майк.

-... и это в двойной степени верно по отношению к Сенату, - невозмутимо закончил фразу Стэн. - Ну, мы всё ещё в деле. Возможно, вся страна, наконец, возьмётся за ум и в следующем году выпнет Джо Стила.

- Возможно. - Майк изо всех сил постарался говорить так, будто он тоже в это верит. Но у него было дурное предчувствие, что даже всех его усилий окажется недостаточно.

***

Чарли вымучивал статью о "Дочерях американской революции"*, когда на его столе зазвонил телефон. Не без облегчения он потянулся к аппарату. В том, что он сейчас писал, было столько же творчества, сколько в заливке бетоном нового тротуара. В это занятие было вовлечено очень мало мозговых извилин. Подходило любое оправдание, чтобы сделать перерыв.

- Чарли Салливан, - сказал он.

- Скрябин, Белый Дом, - послышался в ухе резкий голос. - Живо сюда.

- Уже бегу, - ответил Чарли.

Скрябин повесил трубку. Даже щелчок прозвучал резко. Чарли задумался, почему подчинился настолько автоматически, но ненадолго. Винс Скрябин никогда не говорил весело, но столь раздраженно, как сейчас, говорил он редко. На Пенсильвания-авеню кому-то отдавили мозоль. Чарли не знал, было ли это как-то связано с Майком, но у него возникло ощущение, что могло. Майк не мог сопротивляться своему желанию пострелять из мелкашки по Белому Дому. Когда-нибудь Белый Дом выстрелит в ответ. Понаблюдав в недавнем времени работу расстрельного взвода, Чарли изо всех сил надеялся, что произойдёт это не в буквальном смысле слова.

- Что-то готовится? - спросили из-за другого стола, когда Чарли схватил федору.

- Что-то в Белом Доме, - ответил он. - Пока не знаю. Выясню, когда туда доберусь.

Охранники на входе его ждали.

- Скрябин сказал, что вы придёте, - сказал один.

Если Молоток и хотел его впечатлить, то справился он на "отлично". Чарли даже увидел клерка, вышедшего и проследовавшего впереди него.

- Идите прямо к нему в кабинет. Он вас ждёт.

Скрябин там и был. У него на столе лежал позавчерашний выпуск "Нью-Йорк Пост". Скрябин ударил маленьким бледным кулачком по статье, озаглавленной "ЗЕМЛЯ СВОБОДНЫХ И РОДИНА ТРУДОВЫХ ЛАГЕРЕЙ!".

- Что вы на это скажете? - бросил он.

- Что ещё не читал, - логично, по его мнению, ответил Чарли.

- Ну, так, взгляните. И скажите, почему ваш брат искажает всё, что пытается сделать Джо Стил.

Чарли прочёл статью. Как и большинство жителей Вашингтона, на законопроект он не обратил внимания. Равно как и не заметил статью в "Нью-Йорк Таймс", о которой упоминал Майк. Закончив, он поднял взгляд и спросил Скрябина:

- Хорошо, и какова ваша версия?

- Она проста. - Скрябин развёл руки в стороны. Хоть кожа на них и была бледной, с тыльной стороны, руки были покрыты чёрными курчавыми волосами. А на лице у него уже наметилась вечерняя щетина, хотя на часах была ещё половина одиннадцатого. - У нас по тюрьмам всей страны за решёткой сидят тысячи и тысячи молодых крепких мужчин. И женщин тоже. И чем они заняты? Сидят и едят себе в голову*. С этим законом мы можем применить их труд на общественно значимых объектах. А ваш брат повернул всё так, будто мы пытаемся превратить их в кучу галерных рабов, или вроде того. - Его взгляд утверждал, что, отчасти - по большей части - в этом была вина Чарли.

- Эй, во-первых, я не сторож своему брату, - сказал Чарли.

- А кто-то должен быть, - сказал Скрябин.

- А, во-вторых, как по мне, в его словах есть здравый смысл, - продолжил Чарли. Помощник Джо Стила поливал его из глаз лучами смерти и разрушения. Но Чарли всё же гнул своё: - Допустим, вы спёрли пару бейсбольных перчаток и следующие шестьдесят дней проведёте в окружной тюрьме. Если Майк прав, вот это позволит послать вас хрен знает куда работать в поте лица до тех пор, пока это кому-то будет нужно.

- Да, если, - презрительно бросил Скрябин. - Но положение о соразмерности включено в закон вне зависимости от того, потрудился ли ваш брат его заметить или нет.

- Хорошо. Достаньте экземпляр и дайте его мне, - сказал Чарли.

Винс Скрябин одарил его очередным убийственным взглядом. Затем Молоток открыл тумбочку, достал из неё экземпляр - он был практически такой же толстый, как и остренькое бандитское чтиво, какое можно купить в любом газетном ларьке - и пролистал его. Спустя пару минут, он торжествующе крякнул, и указал на параграф в середине страницы.

- Вот.

Чарли прочёл. Канцелярит был ядрёным даже по вашингтонским стандартам. Однако там было указано, ну, или Чарли решил, что указано, что никто не может быть привлечён к работам на федеральных объектах сверх условий первоначального приговора, при условии, что человек не нарушил внутренний распорядок места заключения, в котором он находился.

- А с этим что? - спросил Чарли, указывая.

- А что с этим? - вопросом на вопрос ответил Скрябин. - Если продолжаете нарушать правила, вы заслуживаете дополнительного наказания. Будьте благоразумны, Салливан. Это муха. А ваш дурак-братец решил раздуть из неё слона. Но это всего лишь