В другой день мне рассказали, что два агента Совета пытались допросить Бобби Стеллу в“ Стардаст”, но он их прервал, сказав, что им нужен Розенталь. Он проводил их наверх к Левше.

Насколько я знаю, они зашли в офис и начали задавать Левше вопросы, но он тоже не стал их слушать.

Он попросил секретаря набрать какой-то номер, поговорил по телефону несколько минут и протянул трубку одному из агентов.

“С вами хочет поговорить представитель Совета, Ганнифин”, – сказал Фрэнк, передавая им телефон.

Агенты были поражены. Фил Ганнифин был их шефом. Он был одним из самых жестких членов Совета. Он не позволял своим агентам беспокоить его в нерабочие часы, вне зависимости от того, насколько срочно они нуждались в его помощи, а теперь на их глазах тип, который, по их представлению, был самым крупным нелегальным игроком города, звонил шефу домой.

На том конце трубки Ганнифин начал орать на агентов. Он напомнил им о том, что по указу Совета ни один агент не имел права появляться в “Стардаст”, не поставив лично его в известность.

Ганнифин вздул агентов, и это так их задело, что они распространили слухи о дружеских связях Ганнифина и Левши, которые позволяли последнему работать без лицензии.

Слухи были достаточно серьезными, чтобы я обратился к Ганнифину за разъяснениями. Он сказал, что ничего подобного никогда не происходило. По его словам, он не устраивал своим агентам выволочек, и уж тем более при Розентале в его собственном офисе. В это я поверил.

Хотя Ганнифин и опроверг историю, рассказанную оскорбленными агентами, на деле слухи о его близких отношениях с Розенталем имели под собой почву. Было широко известно, что Ганнифин восхищался опытом Левши в букмекерской сфере. Именно Ганнифину принадлежала идея разрешить казино иметь свои букмекерские конторы, именно он втянул Розенталя в эту кампанию; в процессе Ганнифин стал его почитателем. «Раньше в казино нельзя было ставить на скачки и спортивные события, – рассказывал Ганнифин. – Обычно это делалось на стороне, а у букмекеров была куча проблем. Пари заключались после того, как становился известен результат, а власти штата недосчитывались прибыли в казну. Букмекерских контор было немного. Как правило, в арендованном помещении с подключенным телефоном и меловой доской сидел парень, который испарялся при первых же признаках неприятностей. Я всегда полагал, что будет лучше разместить букмекеров в казино, ведь таким образом мы смогли бы контролировать их деятельность. Пожалуй, Левша знал о букмекерах больше кого-либо в Вегасе, поэтому я попросил его помочь мне объяснить законодательному собранию штата, что мы все только выиграем, если Комиссия Невады по азартным играм одобрит спортивных букмекеров. Он был в восторге от этой идеи. По моей просьбе он несколько раз летал в Карсон-Сити и выступал. Он был бесподобен. Ему нравилось подниматься на трибуну, и он был идеально подкован по теме. Он выходил и рекламировал систему».

Левша Розенталь рассказывал: «Ганнифину пришла идея пустить спортивных букмекеров в казино. В 1968-м, когда я только приехал, в Вегасе было всего два или три места, где можно было сделать ставку. Революция просто напрашивалась. По телевидению вот-вот должны были начать показывать спортивные трансляции, а после первого Суперкубка 1967 года интерес к ставкам на спорт возрос многократно.

Тогда не существовало прямых трансляций еженедельных игр Национальной футбольной лиги. Почти все букмекеры принимали ставки исключительно на скачки, причем их конторы внешне напоминали хлев больше, чем сегодняшние настоящие конюшни. Крайне неприятные места. Забегаловки с опилками на полу. С древними меловыми досками. Ни о каких бытовых удобствах не шло и речи.

Поэтому, когда нам дали добро, я точно знал, что делать. Я всю жизнь провел в подобных местах и знал, что для них необходимо. Я потратил кучу времени на продумывание оформления, я часами выбирал нужные стулья, планировал пространство, искал доски и телевизионные экраны. Я хотел создать настоящий театр.

Но я работал с теми, кто не понимал, о чем идет речь. Такой букмекерской конторы еще не делал никто.

Это было помещение площадью около восьмисот пятидесяти квадратных метров, рассчитанное на шестьсот посетителей, внутри стояло двести пятьдесят сидений с оборудованными столиками и регулируемым освещением, которые предназначались для наших постоянных игроков.

Мы оборудовали бар – стойка почти четырехсотметровая из деревянной мозаики и зеркал вместе с крупнейшей в мире системой проекционного освещения. У нас была цветная телевизионная панель площадью четыре с половиной метра, а поскольку самыми крупными игроками оставались любители скачек, мы установили информационные табло для пяти разных ипподромов – они заняли еще тринадцать квадратных метров. Это была самая большая и самая дорогая система подобного рода из возможных, и мы ее заполучили. Единовременные ставки на пять заездов, ставки на первое и второе место одновременно, ставки на предстоящие события, ставки на два параллельных забега, экспресс-ставки на два или более события сразу, и не забудьте о классических тройных пари.

Я был в отличном положении. Спортивные букмекеры начали зарабатывать деньги для казино и, соответственно, для штата. В определенных кругах я был на вес золота. Я выстрелил.

Фил Ганнифин был по-настоящему благодарен Левше за помощь. Он сказал, что будет голосовать за то, чтобы ему выдали лицензию. И он дал Левше Розенталю дельный совет. Не высовывайся, сказал он. Веди себя тихо. У тебя будет больше шансов получить лицензию, если ты будешь оставаться в тени.

Но в июне 1975-го в «Бизнес Уик» опубликовали статью об Аллене Глике – и она стала гвоздем в крышке гроба. Там была цитата Левши: «Глик отвечает за финансы, а я задаю курс движения».

Никто не мог в это поверить. Комиссия по азартным играм Невады долгие месяцы пыталась доказать, что «Стардаст» управляет Левша, он же упорно повторял, что он всего лишь исполнительный помощник, или работник по связям с общественностью, или руководитель продовольственного отдела. Когда приезжал следователь, Левша испарялся из казино. Теперь же появилось доказательство, написанное черным по белому: Левша задает курс движения. И если он задавал этот курс, вывод напрашивался сам собой: ему нужно было подать на лицензию. Естественно, Левша утверждал, что его неверно процитировали. Ему никто не поверил. «Главный вопрос в том, необходима ли ему лицензия, – говорил Роберт Бродбент, сотрудник Отдела лицензий на азартные игры округа Кларк. – А если нет, то почему? А если лицензии у него нет и получить он ее не может, то что он вообще там делает?»

Примерно тогда же Розенталь сделал еще одну ошибку. «Аллен Глик попросил меня проверить, как идут дела в “Асьенда”, – вспоминал Левша. – Он хотел, чтобы я подробно изучил тамошние дела. Я это сделал и составил для Глика крайне негативный отчет. Налицо были злоупотребления служебным положением и халатность. Правила Комиссии по азартным играм нарушались в открытую».

Левша решил уволить управляющего «Асьенда». Но он не знал о том, что тот дружен с Питом Эчеверрией, председателем Комиссии штата по азартным играм. «Я должен был об этом знать, но не знал», – рассказывает Левша.