Она опустила бокал, повернулась ко мне и прошипела: «Сукин сын, я с тобой еще поквитаюсь». Как вы можете догадаться, для меня вечеринка уже была испорчена, но, по крайней мере, никто не обратил на эту сцену внимания. Даже под градусом Джери была прекрасной актрисой. Она сдержалась. Не оступилась.

Я много чего слышал, когда женился на Джери. Но мне было плевать, что она там вытворяла.“Я Фрэнк Розенталь, – думал я, – и я ее изменю”».

Рассказывает Барбара Стокич: «Они постоянно страшно ругались. Они оба были своенравны и отказывались идти на уступки. Он грозился забрать Стивена из-за ее пьянства, потом они мирились, и он покупал ей какую-нибудь милую побрякушку.

После очередной ссоры она призналась мне, что скорее умрет, чем бросит пить. Она радовалась, когда Фрэнк выпивал бокал вина. Он расслаблялся. Она расслаблялась. Я знаю, что Фрэнк начал выпивать, чтобы угодить ей, но его язва не позволяла ему пить много».

«Как-то раз ко мне домой по делам приехал Тони, – рассказывал Левша. – Он уже собирался уезжать и хотел позвонить одному из своих ребят, чтобы за ним заехали. Джери собиралась куда-то везти Стивена и Стефани и предложила его подбросить.

Тони спросил: не против ли я, и я сказал: “Да дерзайте”. Без всякой задней мысли.

Через неделю или около того Тони мне позвонил. Он сказал, что хочет со мной встретиться. Он был крайне серьезен. Мы договорились встретиться в полночь или около часа ночи. Я подобрал его на условленном углу, и мы стали кататься по округе. Мы так часто делали, пока слежка не стала совсем активной.

Он сказал, что у него есть разговор. Что-то сильно его беспокоило. Что-то, что он увидел, когда ехал в машине с Джери и детьми. Я не догадывался о том, что он собирается мне рассказать. Он был до мрачности серьезен. Парень, который творил страшные дела, был расстроен. Я продолжал вести машину, затаив дыхание. У меня в горле стоял ком.

Он сказал, что, когда сел в машину с Джери и детьми, Стивен начал обижать Стефани. Ребячество. Ничего серьезного. И затем вдруг Стефани закричала: “Мамочка, помоги! Мамочка, помоги”. Тони взглянул назад и увидел, что Стивен на полном серьезе бьет Стефани.

“Джери, может, прекратишь это?” – спросил Тони.

Джери ответила: “Да они просто играют”.

Стефани кричала на заднем сиденье. Тони обернулся, а там Стивен уже повалил Стефани на пол и лупил ее кулаками. Тони сказал, что ему, в конце концов, пришлось вынудить Джери остановиться и прекратить драку.

Тони заставил меня поклясться, что я не сдам его Джери, добавив, что просто не мог не рассказать мне об увиденном. Он назвал зрелище чудовищным. Будто бы Джери получала удовольствие, наблюдая за избиением своей дочери».

Как-то Розенталь отвез Джери на танцы в загородный клуб. Она чудесно выглядела. Она была просто очаровательна. «Я был так ею горд, – говорил Левша, – куда бы она ни направилась, на нее смотрели. Такой она была красоткой. Это одна из проблем брака с малышкой на десять… даже на девять из десяти. Такие девушки опасны.

Короче, мы приехали в клуб, и к нам подошел молодой администратор, которого я нанял, умный, симпатичный парнишка, он подошел и сделал какой-то комплимент. Я даже не помню, по какому поводу. Потом он повернулся к Джери и сказал: “Миссис Розенталь, вы самая прекрасная женщина, что я встречал”.

Она поблагодарила мальчишку. Я улыбнулся. Тоже его поблагодарил. Иногда Джери оказывала на людей такой эффект. Слегка заигрывала с ними. Она его воодушевила. А парень-то был смелый. На следующий день я его уволил».

Он не имел ни малейшего представления о том, чем на самом деле занимался синдикат и каким образом

Аллен Глик в то время считался вторым крупнейшим владельцем казино в Лас-Вегасе. Он курсировал между Вегасом и своим домом в Ла-Холье – особняком в нормандском стиле с теннисным кортом, бассейном и коллекцией автомобилей, в которой можно было найти «Ламборгини», «Штуц Беркет» с норковыми ковриками и салоном – на частном «Хоукере 600». Его офис на мансардном этаже «Стардаст» был оформлен в фиолетово-белых тонах, где он восседал, раздавая интервью о своих великолепных деловых навыках. Он даже рассказывал журналистам, что умеет долгое время сидеть не шевелясь, почти без движения. «Я человек дисциплины», – говорил он.

Соседний офис занимал Фрэнк Розенталь, самый влиятельный управленец в игорном бизнесе, вне зависимости от того, как звучала его должность. Он выбил себе контракт на два с половиной миллиона долларов. Он планировал открыть букмекерскую контору при «Стардаст» и выступал в качестве приглашенного эксперта перед заксобранием штата. Он был первым, кто позволил женщинам работать дилерами блэкджека в заведениях на Стрипе, и в тот же год выручка со столов блэкджека удвоилась. Он переманил Зигфрида и Роя с их белыми тиграми из «Эм Джи Эм Гранд», предложив артистам гримерную комнату с учетом всех их пожеланий; в качестве бонуса он подкинул им белый «Роллс-Ройс». «По правде говоря, я прикупил Роллс для Джери, – рассказывал Левша, – но ей больше нравился небольшой спортивный Мерседес, а Роллс простаивал в гараже, поэтому я отдал его им». Два эпатажных фокусника устраивали самые яркие шоу в истории Вегаса, которые не теряли популярности долгое время.

Однако будни корпорации «Арджент» нельзя было назвать мирными. Глик рассчитывал на образ героя в прессе, но вместо этого его насмешливо называли денежным трубопроводом синдиката. Розенталь заслуживал похвалы за инновационный подход к управлению казино, но вместо этого он непрерывно получал проблемы с лицензиями. Кризис сменялся кризисом. Разобравшись с главной проблемой дня, Глик с Розенталем начинали питать надежды, что все уляжется и встанет на свои места, но следующим утром появлялась новая головная боль. Постоянные трения между этими двумя боссами были меньшим из зол. Синдикат назначил Розенталя лицом, ответственным за управление всеми игорными делами, но изматывающая борьба с лицензионными проблемами отнимала гораздо больше сил, чем рассчитывали боссы. Аллен Глик был выбран синдикатом в качестве номинального главы казино, поскольку его считали человеком с безупречно чистой репутацией; однако даже у безупречно чистых людей есть прошлое. В 1975 году строительный проект Глика в Сан-Диего попал под главу 11, и Глик провалил выплату кредита в три миллиона, который он брал на покупку своего казино «Асьенда». После этого бывший партнер Глика по строительному бизнесу свалил всю ответственность на корпорацию «Арджент».

Единственное, что работало как часы, – это выведение денег. И в течение долгого времени такое положение дел полностью устраивало боссов синдиката. Выведенные деньги стабильно поступали из «Стардаст» и «Фремонт»; именно поэтому услужливый дилетант Аллен Глик держался в своей должности – боссам синдиката нужно было поддерживать поток средств.

Практика выведения денег – хищения наличных из казино, которые не декларировались как доход компании и не фигурировали в налоговых документах, – появилась чуть ли не раньше, чем первое казино. В конце сороковых – начале пятидесятых годов, когда Багси Сигел открыл «Фламинго», выведенные средства использовались для скрытого возврата денег инвесторам из верхов синдиката, которые хотели получить свои дивиденды наличными во избежание проблем с ФБР и Службой налогообложения.