– Как вам такой спарринг, мой капитан? – ее голос обволакивал шелком…

Рерих опомнился лишь тогда, когда кисти рук у него оказались стянуты ремнем и пристегнуты к столбику ринга над головой.

– Энн-н-н… – зубы выстучали точно в ознобе.

– Эннибет Шермани! – она вновь нависала над ним, буравила взглядом и безжалостно чеканила каждое слово. – Меня зовут Эннибет Шермани. Я всё помню. Всё! И постараюсь вам отплатить. Чтобы и вы никогда не забывали.

Брюки давно уже спущены дальше, чем нужно.

– Вы так соблазнительны, капитан, – проворковала Энн, разглядывая его. Из разбитой губы Шадора сочилась кровь, и ссадина на скуле кровоточила.

– Прекрати…

– А поверженным вы мне нравитесь еще больше, – сурово перебила она. – Замолкни! И не сопротивляйся. Тогда не сделаю больно.

Теперь обе ее руки были свободны, сидя верхом на Шадоре, она принялась медленно раздеваться, заставляя его тяжело дышать и мучительно извиваться под ней. Пытаясь высвободиться. Ремень больно врезался в кожу запястий, капитан заскрипел зубами и прекратил попытки, наблюдая из-под полуприкрытых век, как Энн обольстительно снимает маечку… В отличие от загорелой шеи и рук, ее грудь казалась молочно-белой, алебастровой в свете ламп. Налитой и упругой, даже на вид, с ярко-алыми малинками сосков, так вызывающе торчащими, что Шадор задохнулся от нахлынувшего возбуждения… Во рту пересохло, он облизнул губы. И для него началась пытка…

– Давно вы без женщины, капитан? – усмехнулась она, как-то незаметно стянув с себя все, кроме трусиков, и болезненно терлась об него, а он стонал и кусал губы. – О-о… Да вы в полной боевой готовности!

Она бесцеремонно порвала на нем ставшие тесными плавки и сорвала с себя трусики.

– Энн… – прошептал он в последней попытке. Вразумить. Но у самого мучительно зазвенело в голове и набрякло в паху.

Он желал ее!

– Расслабьтесь и наслаждайтесь, капитан, – шепнула она ему на ухо и насадилась на него так яростно, что Шадор вскрикнул от неожиданности.

– Ну как?! Нравится, капитан?! – исступленно выкрикивала Энн, вторя ему. – Нравится?! – впиваясь ногтями в плечи и продолжая неистово терзать, напористо двигаться, крутя бедрами, изгибаясь, и он подкидывался ей навстречу в каком-то диком угаре.

– Теперь можешь кричать… Кричи громче, капитан!

Когда все закончилось, внутри него как будто сошла лавина, принося долгожданное опустошение и неописуемое блаженство… И Энн билась на нем с безумным рычанием, дрожала от упоения, вызывая отклик где-то в глубине его измученного тела и торжествуя над ним.

Шадора трясло как в лихорадке. Возбуждение, наслаждение пополам с гневом. Нет! Бой не окончен еще!

– Еще… – вместе со стоном сорвалось у него с языка.

«Какого дьявола?»

– Нет! Еще…

Она закрыла ему рот ладонью.

– Тсс… Вы такой горячий и требовательный, капитан. Не все сразу… Вы получили свое сполна на сегодня.

«Космические черти!»

– И я пока что удовлетворена.

Напоследок Энн почти с нежностью провела кончиками пальцев по его лицу и груди, ослабила и сняла ремень, намотала себе на руку.

– Беру как трофей. Захотите вернуть… Вы знаете, где меня найти, капитан. Я дам вам шанс, в поединке… – последние слова она прошептала на ухо Шадору, ухватив его за волосы и оттянув ему голову назад. Куснула на прощание в кадык и оставила так лежать одного, исчезнув стремительно, подобно тени Тезериона. У капитана хватило сил лишь на то, чтобы растереть затекшие запястья, надеть и застегнуть брюки… А после он распластался на ринге, прикрывшись обрывками рубашки. Таким его и нашел Ка-Дуко. Избитым, растерзанным и окровавленным, но с глупой улыбкой на счастливом лице. Как будто это не его только что так жестоко отделали!

– Предупреждал же я, кэп, просил… Где болит?

– Везде…

– Чертова каракатица!

– Да терпимо.

Шадор соврал, по нему словно проехался каток с булыжниками.

Сержант посетовал:

– Ох уж эти головорезы бесчеловечные.

Кто бы говорил!

Зато он помог капитану подняться.

– Вас довести до каюты?

– Сам дойду, – прохрипел Шадор, закашлялся и сплюнул на ринг кровью.

– Обязательно зайдите в госпиталь!

– Непременно…

Рерих не помнил, как добрался до каюты, и, хвала Тарантулу, никого по дороге не встретил. В медчасть он так и не зашел, но принял ванну с антисептиком и болеутоляющим. Морщась, сам помазал бальзамом все, до чего дотянулся. И, невзирая на синяки, ссадины, ушибы и кровоподтеки, проспал всю ночь сном младенца. Как будто заново народился на свет.

* * *

А наутро на крейсер вернулись доктора. Отдохнувшие, загоревшие, посвежевшие и благодушные. Команда и кадеты не то чтобы сильно соскучились по ним, но прочувствовали их отсутствие. Искренне радовались их возвращению только двое: Ларри, который прямо-таки мечтал передать обратно возложенный на него груз ответственности и так же, как раньше, спокойно ассистировать, не привлекая к себе особого внимания; и капитан, которому до зарезу требовалась присутствие эризийцев на борту, особенно теперь, когда крейсер получил новое задание. При всех недостатках Дор-Гона, они принадлежали к высшему офицерскому составу, являлись доверенными лицами Шадора сразу после Дану, и пользы от них всегда было больше, нежели вреда.

– Ну, кэп, как вы тут, скучали? – Дор-Гон, вызванные в капитанскую каюту, сразу заполнили собой добрую часть пространства. – У меня-меня для тебя гостинцы, – Гон подтолкнул к капитану увесистую сумку. – Эризийские фрукты! Наисвежайшие, купили в космопорту.

– Угу, – кивнул Рерих, поворачиваясь к ним, – обязательно продегустирую. Но не надейтесь, что эта «взятка» поможет тебе-тебе и дальше расслабляться.

– Рерих! – воскликнул Дор.

– Слизня тебе в печень! – подхватил Гон. – Кэп, что с твоим лицом?

– На тренировку сходил…

– Вот Ка-Дуко урод! – не выдержал Дор, знавший, что капитан тренировался преимущественно только с сержантом. – Зачем он тебя так отделал?

– Это не Ка-Дуко.

– А кто?

– Да, кто? К кому ты повернулся спиной, и кто припас для тебя нож?

– Это был не нож! – отрезал Шадор, невольно вспоминая Энн, нависающую над ним с его ремнем в руках. – И вообще, у нас много дел.

– Эм… – Гон собирался что-то сказать, но благоразумно заткнулся.

– Но, Рерих, – загундосил Дор, – я-я же…

– Хватит! – По тону капитана Дорварду стало ясно, что дальше тему развивать не стоит. – Слушайте внимательно! Поскольку ты-ты уже здесь, то необходимо навести порядок в госпитале. Ларри не справляется.