Я-то предполагала, что случилось что-то серьёзное, а оказалось, что всё не настолько страшно. Хотя, конечно, для Лены это было важно.

– Ты зря думаешь, что я смелая. Я порой тоже мыслю как ты. Наверное, так устроены если не все женщины, то большинство. Но… Но это нормально. Бояться. Нормально делать всё, чтобы сохранить то, что дорого. Если бы так не было, это была бы не любовь. И знаешь… мне как-то Павлик сказал, хотя, я думаю, не понимая настоящего смысла этих слов: «Там, где кончается страх, начинается успех». Мы тогда думали, стоит ли усложнять поделки, – я тихо рассмеялась, вспоминая своих малышей. Надо будет обязательно вернуться к ним, чтобы раз за разом окунаться в их непосредственность и чистоту.

– Ты думаешь, у меня всё получится? – выдавила из себя Ершова и я кивнула, делаясь серьёзной.

– Обязательно. Смотри туда.

Кивнув на мужчин, фигуры которых были едва различимы в свете далёких огней, я добавила увереннее:

– Слава тебя любит. И возможно, боится не меньше твоего. Но он сейчас здесь, рядом. Хочет, чтобы уже вот-вот ты стала его женой. А загадывать наперёд не стоит. Может, вы сто лет вместе проживёте, а может уже завтра случится апокалипсис и… Но здесь, сейчас, вы есть друг у друга. И нужно наслаждаться каждым моментом. Особенно таким важным.

– Знаешь что, Левицкая? – шмыгнув носом, проговорила Ершова. – Ты меня до слёз довела. А мне ведь замуж!

Она рассмеялась, и, крепко меня обняв, шепнула:

– Спасибо!

После чего вскочила на ноги и побежала к Славе, обернувшись на полпути:

– И быстро дуйте с Робом в магазин! Свадьба скоро!

Это была кардинально отличающаяся от нашей с Робертом свадьба. Лена в простом белом длинном платье, Славик в поло и шортах. Босиком на белоснежном пляже, когда восходящее солнце едва коснулось берега несмелыми лучами. Они произносили клятвы, не написанные и заготовленные заранее, а те слова, которые приходили на ум здесь и сейчас. И это было так трогательно, что даже я не удержалась и расплакалась.

– Только сильно не реви, у нас ещё есть кое-что впереди, – шепнул мне Роберт, когда Лена и Слава наконец скрепили данные друг другу обеты долгим поцелуем.

– Ещё один сюрприз? Только не говори, что да… Я уже боюсь, – пошутила я, вытирая слёзы.

– И я тоже боюсь. Значит, будем бояться вместе.

– Роберт…

– Шучу. Прямо сейчас мы едем в храм. Я должен тебе как минимум свадьбу, но вместо неё предлагаю венчание.

Я округлила глаза, поворачиваясь к мужу. Вот уж не думала, что он когда-нибудь предложит подобное.

– Ты это всё заранее придумал?

– Конечно. Или ты думала, я бы настолько торопился и гнал бы всех сюда, если бы это было нужно только Славе и Лене?

– Да, на тебя непохоже.

Левицкий растянул губы в довольной улыбке и кивнул.

– Поехали. Здесь уже и без нас всё решат. Явно брачное утро впереди, да и я хочу быть в храме с тобой безо всяких свидетелей.

Несколько лет спустя

Белоснежные стены и яркие солнечные блики на потолках и стенах. И чистый восторг от понимания, что всё, что у меня есть – навсегда. Такой я запомнила Кубу в первую очередь. Наверное, эти воспоминания должны были вытеснить новые впечатления. Новые страны и города, новые пляжи с розовым и золотым песком. Высокие небоскрёбы, старинные улочки – всё это было прекрасным, но… но в первую очередь, когда я думала о путешествиях, мне хотелось вернуться на Кубу, туда, в наш с Робертом день, который был бесконечно счастливым.

– Мама, а он спит.

– Он и должен спать. Перелёт был долгим.

– А как же его праздник?

Маленькая Вика, заглядывающая в коляску, где отдыхал после многочасовой поездки наш с Робертом младший сын Игорь, нахмурилась.

– Мы потом ему о нём расскажем, когда он подрастёт.

– Хорошо. Я тогда буду всё запоминать.

Я улыбнулась серьёзности дочери и, направилась по одной из пешеходных дорожек. Вика побежала рядом. Мы решили, что крестить наших детей мы будем в том же храме, в котором венчались несколько лет назад. И несмотря на мои сомнения в том, что малышам тяжело дастся перелёт, и Вика и Игорь вели себя прекрасно. Мне вообще очень повезло с детьми. Они не доставляли никаких хлопот, и Роберт часто шутил, что так можно обзаводиться потомством хоть каждый год.

Немногим позже мы устроились в небольшом ресторанчике, где вчетвером отмечали знаменательный для Игоря день. Сын снова крепко спал после таинства, Вика без умолку болтала, разглагольствуя о том, что обязательно запомнит всё-всё, что сегодня было, чтобы потом рассказать брату. Но больше всего её впечатлило то же, что и меня несколько лет назад, когда мы с Робертом стояли друг рядом с другом в храме – золотистые солнечные лучи на белоснежных стенах.

– Пап, а это правда, что ангелы существуют? – наконец угомонившись и приняв серьёзный вид, спросила у Роберта Вика.

– Конечно, существуют. Например, вот твою маму привели ко мне именно ангелы.

– Да? А мама рассказывала, что это было потому, что в тебя прилетел мячик.

– Да, так оно и было. Но я теперь знаю точно, кем подарена была мне эта встреча.

– Кем же? Ангелами?

– Да. Ангелами.

– И небесами?

Вика, всё ещё серьёзно настроенная, всмотрелась в лицо отца, а тот перевёл взгляд на меня и тоже со всей серьёзностью кивнул и твёрдо ответил:

– И небесами.