— Вы и теперь будете отпираться, Ирина Эдуардовна? — осведомился Мельников, закончив свой рассказ.

— Все это ложь от первого до последнего слова, — Дубровская по-прежнему не желала сдаваться. Я с тревогой выслушала отчет Андрея. В сущности, все улики против Дубровской были только косвенные. Вернулась из Москвы раньше срока? Это ее дело, когда возвращаться. Оказалась в Верхней Осиновке в день гибели Ольги? Что-то меня зацепило, но я не успела додумать эту мысль, Андрей меня опередил.

— Вас видели возле Верхней Осиновки в то же самое время, когда погибла Ольга Антипова. И ту же самую машину за несколько часов до трагедии видели свидетели возле ЗАГСа, — твердо глядя Дубровской в глаза, заявил Мельников. — Эту же машину зафиксировала камера видеонаблюдения. Может, пора перестать отпираться, а, Ирина Эдуардовна?

Позже, обдумывая все произошедшее, я поняла, что у Дубровской еще был шанс вывернуться. Но она, видимо, была так измотана тревожным ожиданием и страхом перед возможным разоблачением, что на этот раз ее нервы не выдержали.

— Да пропадите вы все пропадом! — закричала она, тряся перед лицом сжатыми в кулаки руками. Лицо женщины исказилось от злобы и ненависти, выглядела она сейчас, мягко говоря, жутковато. Она обвела комнату злобным взглядом, но, похоже, никого и ничего толком не видела. Из горла женщины вырывались какие-то странные звуки, полустоны-полухрипы. Теперь настал мой черед отправляться на кухню за водой, поскольку Влад сидел с каменным лицом, застыв как истукан. Примерно такую же картину являл собой и Георгий. Он с безмолвным ужасом смотрел на мать, не в силах переварить услышанное.

Я принесла Дубровской воды, и она, не глядя на меня, буквально вырвала стакан у меня из рук и опрокинула его содержимое себе в горло. Я собралась было забрать у нее стакан, но она вдруг со всей силы швырнула его на пол прямо в середину комнаты. Осколки брызнули во все стороны, но никто, казалось, не обратил на это внимания. Взгляды всех присутствовавших были прикованы к главной героине.

— Ирина Эдуардовна, как вам удалось выманить Ольгу Антипову со свадьбы? — спросил Мельников, когда Дубровская, судя по всему, пришла в себя, и ее глаза перестали метать молнии.

Женщина презрительно усмехнулась.

— А вы разве не в курсе? Ваша сотрудница уличила меня в использовании дешевого труда несовершеннолетних.

Андрей мельком глянул на меня, я едва заметно прикрыла глаза. При этом я мысленно ругала себя на чем свет стоит, что не полностью ввела Андрея в курс дела. Однако Мельников превосходно вышел из щекотливого положения.

— Это официальный допрос, Ирина Эдуардовна, — холодно заметил он. — Поэтому будьте так добры, отвечайте на вопросы следствия.

— Да этой курице много не надо было! — развязно заявила Дубровская. — Как увидела фотку со сгоревшей халупой, так и помчалась как ненормальная. Да она и была ненормальной! Мне дорогу перейти, это ж надо додуматься… А остальное — дело техники.

— А теперь поподробнее об этой технике, — потребовал Андрей. — Как Антипова оказалась в вашей машине?

— Да я знала, что она побежит именно в ту сторону! Больше ей некуда было бежать! — Дубровская почти визжала, вновь потеряв контроль над собой. — Я же сутками кружила вокруг этого ЗАГСа идиотского, я все разведала, все ходы и выходы!

— Что вы имеете в виду? — уточнил Мельников.

— Да ремонт там! Вы понимаете — ремонт! — с расстановкой прокричала Дубровская. — Со стороны центра все перерыто, как всегда у нас в Тарасове! А ремонт дорог в Тарасове — это надолго. Дольше, чем навсегда. Поэтому бежать она могла только в одну сторону, там я и поставила машину. А как ее увидела, мчащуюся с выпученными глазами, так дверь-то и приоткрыла. «Девушка, вас подвезти?»

Последнюю фразу Дубровская так приторно просюсюкала, что меня чуть не стошнило.

— Ну, эта коза, естественно, прыг в машину. А я по газам. — Дубровской, видимо, эти воспоминания доставляли какое-то странное садистское удовольствие. Однако она тут же сменила тон на жалостливый, но уже по другой причине.

— Владюшу только жалко было, — горестно посетовала она. — Бежал за мной, переживал, волновался… — Она обратилась к Владу, который по-прежнему сидел, опустив глаза и не произнося ни слова: — Ты ведь простишь меня, правда, Владюшенька? — проблеяла она покаянным тоном. — Я ведь только ради тебя… Ну что она могла тебе дать, эта курица деревенская? Что бы ты с ней делал? Ни денег, ни работы приличной ни у тебя, ни у нее. Да она бы тебе сразу же изменять начала, они все такие. Им только городскую прописку подавай, чтобы из дыры своей вырваться. А я для тебя все, ну вот все, что пожелаешь, ну Владюша!

— Ирина Эдуардовна, не отвлекайтесь! — прервал эти нежные излияния Мельников. — Что за этим последовало?

— Да ничего не последовало! — огрызнулась Дубровская, раздосадованная тем, что Влад никак не отреагировал на ее любовный призыв. — Ехали себе и ехали в эту дыру… Она всю дорогу сопли размазывала, я изображала сочувствие. Да еще Владюша все время звонил, я ее там же чуть не придушила!

Дубровская тяжело перевела дыхание, глаза ее сузились. Она пнула осколок стакана, валявшийся неподалеку, и продолжила:

— А как подъезжать начали, она засомневалась вроде, начала хату свою высматривать да удивляться, почему никакой суматохи нет. Пожар ведь, как же!

— А почему вы вообще решили, что Ольга вот так сразу и побежит с собственной свадьбы, не дождавшись регистрации? — внезапно спросил Мельников.

— Да она повернутая была на своей мамаше! — заявила Дубровская. — Мне Владюша рассказывал, что только и слышно от нее: «Моя мамочка то, да моя мамочка се!» Да еще «мамочка болеет, надо ей помочь!» А сама свою драгоценную мамочку даже не познакомила со своим женихом! Стыдилась, видать, — злорадно заключила Дубровская. — Еще говорила Владюше моему, «давай свадьбу отложим, пока маме лучше не станет. А то она на свадьбу приехать не сможет». А вот нет же, не отложила, вцепилась в моего Владюшу как клещ, не оттащишь! Ну, я ей показала!

— Что было дальше, Ирина Эдуардовна? — холодно спросил Мельников. — После того, как вы с Ольгой приехали в Верхнюю Осиновку?

— Дальше? — Дубровская зловеще усмехнулась. — Я предложила ей поехать в объезд, я ведь знаю эту дорогу. Там ферма какая-то бесхозная, бурьяном все заросло. Мне просто надо было с ней поговорить! — выкрикнула она.

— Так, вы подъехали к заброшенной ферме, — направлял затянувшееся повествование Мельников.

Дубровская кивнула, на ее губах появилась злобная усмешка.

— Остановила машину, сама вышла и ее выволокла.

— Вы силой вытащили Ольгу из машины? — уточнил Мельников.

— Ну да! — женщина кивнула с довольным видом. — Она завопила, конечно же: «В чем дело?! Что вы творите?!» Я ее поставила перед собой и давай трясти. Оставь, говорю, моего любимого в покое или тебе не жить!

— Вы именно так и сказали? — уточнил Андрей.