Неделю Рита безвылазно просидела дома, но затем, окончательнопроголодавшись, решилась высунуться на улицу. До магазина Воскобойниковабежала, натянув на лицо козырек кепки, но никто не обратил на девушку нималейшего внимания. Через пару дней Рита успокоилась и начала носиться поМоскве в поисках работы.

Но зря она, потеряв бдительность, разрешила себевозвращаться домой поздно вечером. Путь от метро к дому Воскобойниковойпролегает по широкому, людному даже в ночное время проспекту, но большинствожильцов, желая сократить дорогу, кружат проходными дворами с темнымизакоулками. Рита тоже хотела поскорей оказаться в своей уютной квартирке и,наплевав на соображения безопасности, поспешила не по освещенной магистрали.

Дальнейшее известно – откуда ни возьмись появился парень и,скрутив Риту, начал выдирать у нее из ушей серьги. Девушка сначала оцепенела,но потом стала яростно сопротивляться, последнее, что она хорошо помнила, быларезкая боль, разлившаяся по лицу.

Очевидно, бандит принял потерявшую сознание жертву замертвую, потому что, когда Рита пришла в себя, около нее никого не было.Воскобойникова сумела чудом добраться до дома, в подъезде она вновь свалиласьбез чувств и не помнила, как была доставлена в больницу.

– Найдите их и посадите, – шептала Рита, –всех.

– Фамилию Карины знаете? – спросил я.

– Родионова.

– А данные Михаила?

– Нет. Но есть центральный офис «Вира», там навернякаможно отыскать их следы, – ответила девушка.

Я вздохнул.

– Лишь при условии, что этот «Вир» на самом деле связанс тем, в котором работали вы.

– Накажите их, – требовала Рита, – посадитена двадцать пять лет, они сволочи!

– Вы, в некотором роде, тоже окажетесьвиноватой, – напомнил я.

– С какой стати? – возмутилась Рита. – Япострадавшая сторона, меня убить хотели! Вы просто обязаны защищатьсвидетельницу!

Я закашлялся. К сожалению, я плохо знаком с действующими внашей стране законами и понятия не имею, имеется ли в России программа защитысвидетелей.

– Вы же сами выполняли для «Вира» кое-какие, не всегдаблаговидные задания, – вырвалось у меня, – украли у своей сестрыпаспорт, подсовывали посторонним людям нечто, явно противозаконное и нехорошее,а теперь, испугавшись, хотите…

Рита неожиданно села, потом снова шлепнулась на подушку.

– Уходите.

– Но…

– Ничего я вам не говорила.

– Однако беседа началась, – попытался я вытрястииз Воскобойниковой то, о чем она не пожелала рассказать, – давайтепопробуем ее развить до завершения.

Рита продолжала молча лежать в койке, уставив забинтованноелицо в потолок. Наверное, только сейчас до нее дошло, в какую глупость онавляпалась. Рите вообще, похоже, свойственно сначала действовать под влияниемпорыва злобы и лишь потом, спустя достаточно длительное время, остыв, думать осодеянном. Рита отправилась требовать повышения зарплаты к Карине, потомиспугалась и решила замять ситуацию. Теперь вот, горя желанием отомститьхозяевам «Вира», сгоряча растрепала «следователю» правду о себе.

Рита повернула ко мне почти полностью забинтованную голову.

– Вы все врете, я сейчас молчала, ничего не сказала. Ипотом, мне колют сильнодействующие лекарства, я не отвечаю за свои слова!Понятно? Убирайтесь вон, иначе такой крик подниму!

Что оставалось делать? Я вышел в коридор, двинулся к выходуи увидел за столиком поста медсестру, но не девушку в хирургической пижамке, авесьма полную особу в белом халате. Перед ней стоял взлохмаченный потный пареньс папкой под мышкой.

– Ничего не понимаю, – злилась тетка, – какаямилиция? Кто вас вызвал? Ну есть у нас Воскобойникова Маргарита. Только яникому не звонила, эта больная не в том состоянии, чтобы интервью раздавать.

– Я не журналист, – спокойно ответил юноша, –вот удостоверение. Отсюда вызов поступил, сообщили, что МаргаритаВоскобойникова желает дать показания.

– Никого я не звала, – начала сердиться медсестра.

– Звонки регистрируются.

– И что?

– Ваши обращались.

– Тут без меня никто ничего не предпринимает, врачиушли, на этаже лишь двое работников: я и практикантка.

– Значит, она звонила!

– Не может такого быть!

– Позовите студентку, – холодно велел мент.

Баба повернулась и заорала, словно пастух, обнаруживший, чтобуренки удрали в неизвестном направлении:

– Королькова! Сюда!

– Бегу, – донеслось в ответ.

В конце длинного коридора показалась стройная фигурка, я моментальноузнал девушку, проводившую меня к Рите, и, вовсе не желая попасть в неприятнуюситуацию, быстрым шагом, почти бегом, пронесся мимо бабищи в халате на выход.

…Нора, которой я позвонил, едва оказавшись на улице, молчавыслушала меня, а потом протянула:

– Хорошо, возвращайся домой.

– Можно мне заняться своими делами? –поинтересовался я. – Или вечером придется еще куда-то ехать?

Нора поцокала языком.

– Ты отправишься домой к нашему заказчику Игорю, носначала мне потребуется кое о чем поразмыслить, думаю, визит состоится поздно.Пока можешь балбесничать, кстати, что собрался делать?

– Одежду покупать, – спокойно ответил я.

И ведь не солгал. Вот если бы Нора поинтересовалась, кого янадумал приодеть, мне пришлось бы активизировать фантазию.

Среди несомненных достоинств Лизы есть одно, особенноценное. Госпожа Рокотова никогда не опаздывает. Если договорились наопределенный час, то можете быть уверены, за три минуты до установленного срокамило улыбающаяся Лиза подойдет к месту свидания. Не подвела она и сегодня.

– Здравствуй, дорогая, – старательно изобразил ярадость, – с чего начнем?

Бывшая любовница протянула бумажку.

– Тут я составила небольшой список, лишь самоенеобходимое, крайне нужное. Очень хорошо понимаю, твои финансовые возможностине слишком велики, но ради счастья ребенка я готова терпеть неудобства.