– Слышали, что сказала дворцовая жрица? Налейте вина, – отрывисто приказала Лирин. – Несите бубны и тамбурины. Сегодня вы будете развлекать меня до утра.

***

В полумраке спальни, лишь слегка разгоняемом светом свечей, звучала завораживающая тихая мелодия. Гладкая кожа мужчин блестела от масла. Полуобнаженные тела двигались в такт музыке, со змеиной пластикой исполняя немыслимые пируэты. В прохладном воздухе амаррской ночи разливался аромат дорогих благовоний.

Лирин равнодушно наблюдала за танцорами. Гораздо больше интереса у нее вызывал хрустальный графин с вином и бокал, который она опустошала так быстро, что Лирт не успевал его наполнять. Сегодня ей хотелось напиться и забыть все, что случилось, начиная с того момента, как она впервые увидела Эйхарда.

Его дерзкий взгляд. Его насмешливую улыбку. Его мощные плечи, бугрящиеся мускулами, до которых так и тянет дотронуться. Его крепкий торс, широкую грудь, на которую безумно хочется положить ладони и почувствовать, как внутри бьется сердце…

– Он! – прошипела Лирин, отталкивая от себя бокал. Красное вино выплеснулось, оставив на столе безобразную лужу, которая тут же потекла вниз. – Опять он! Всегда только он! Почему я не могу не думать о нем?

Пошатываясь, она поднялась с кровати, на которой все это время лежала, и ее затуманенный алкоголем взгляд метнулся к окну. Стена шаграна темной грядой возвышалась на фоне звездного неба.

– Чем он меня околдовал?

Вопрос был риторический. Лирин не ждала ответа. С трудом сохраняя равновесие, она побрела к окну и замерла, уткнувшись пылающим лбом в прохладное стекло.

За ее спиной наложники продолжали двигаться в танце. Их присутствие раздражало, мешало сосредоточиться. Лирин с удовольствием выгнала бы их сейчас, допила вино и, упав лицом в подушку, выплакалась бы всласть. Но что-то подсказывало: этих мужчин Мелек выбирала не просто так. И не стоит перед ними показывать свою слабость. Хватит того, что она уже напилась.

Лирин с трудом удержала смешок.

Надо же, она ведь действительно напилась. Кажется, первый раз в жизни.

Но что поделать, если вино оказалось таким вкусным, а душа буквально требовала еще и еще. Еще бокал, чтобы избавиться от наваждения, еще глоток, чтобы изгнать крамольные мысли. Забыть. Отвлечься. Не думать ни о чем.

Она не смогла отказать себе в такой малости.

Взгляд девушки остановился на шагране. Где-то там был сейчас Эйхард. Как она ни старалась, но не могла не думать о нем. И о том, что он, наверняка, ее ненавидит.

Что ж, она сделала для этого все, что могла.

Вместо того, чтобы соблазнить его, влюбить в себя, как того требовала богиня, она взрастила в нем ненависть. А ведь уже через несколько дней начнутся празднества в честь открытия нового Тан-Траши. Всего через несколько дней Эйхард и его собраться по оружию отправятся на свой первый бой. И нет никакой гарантии, что кто-то из них вернется оттуда живым…

Хотя нет, гарантия есть. Сама Бенгет обещала сделать Эйхарда победителем. Разве не так?

– Госпожа?

Робкий голос Лирта отвлек Лирин от тягостных размышлений. Обернувшись, она вопросительно глянула на него.

– Что ты хотел?

– Прикажете наложникам прекратить танцевать?

– Нет. Пусть танцуют. Надо же их чем-то занять, – она повернулась к окну и тихо добавила: – До утра еще далеко…

***

– Ты пришел с новостями?

– Да, моя госпожа. Эйхард отправлен в шагран, как вы и велели.

– Ты сказал ему, что это наследница приказала?

– Да, моя госпожа, – раб с готовностью стукнулся лбом об пол.

– А Эсмиль? Уже легла спать?

– Нет, приказала наложникам развлекать ее до утра.

– Замечательно.

– И вот, что я нашел.

Он протянул руку. На его раскрытой ладони поблескивала крупная золотая бусина.

Мелек прищурилась, разглядывая улов.

– Где ты это взял?

– У двери лазарета.

– Если не ошибаюсь, – задумчиво пробормотала жрица, беря золотой шарик двумя пальцами и поднося его к глазам, – такими бусинами расшит подол платья Эсмиль…

– Да, моя госпожа.

– Говоришь, нашел у лазарета… Наша птичка и там поспела.

Тонкие губы Мелек растянулись в хищной улыбке, но взгляд остался холодным и бесстрастным, как и всегда.

– Хорошо, – медленно проговорила она. – Эсмиль чересчур увлеклась этим рабом. Не будем мешать девочке развлекаться. Нагхис, – жрица глянула на раба, – у меня есть для тебя задание.

Она прошла вглубь комнаты к столу, на котором лежали письменные принадлежности и стояла небольшая шкатулка, закрытая на замок. Жрица приложила к замку один из своих перстней – и крышка открылась, подброшенная скрытой пружиной. В руках у женщины тускло блеснул золотой тубус, запечатанный сургучом.

– Это письмо нужно доставить в Мардиву, лично в руки моей сестры Наренгиль, – проговорила она, передавая тубус рабу. – И смотри, чтобы ни одна живая душа о нем не узнала. Особенно этот проныра, которого Эсмиль вечно таскает за собой.

Нагхис с поклоном убрал тубус в складки набедренной повязки.

– Могу я идти, госпожа?

– Иди.

Когда раб удалился, Мелек вернулась к столу и застыла, разглядывая содержимое шкатулки. Ритуальный кинжал, позволяющий «привязать» к себе любого мужчину, мешочек с золотом и накрепко запечатанный сосуд, в котором плескалась темная жидкость.

Скоро они ей понадобятся. Скоро. Но не сейчас. Их время еще не пришло.

Усмехнувшись, она захлопнула крышку.

Если бы Лирин знала, что на следующий день ей будет так плохо, она вряд ли стала бы так много пить. С трудом приоткрыв глаза, она тут же со стоном закрыла их снова. Но остаться в кровати ей не дала накатившая тошнота.

– Лирт! Лирт! – простонала она, с трудом отрывая голову от подушек.

– Здесь, госпожа, – отозвался мальчик, появляясь из своего угла у порога.

– Почему тебя никогда нет, когда ты мне нужен? Мне плохо! Дай что-нибудь…

Лирт тут же протянул заранее приготовленный бокал с зеленоватым напитком.

– Что это? – Лирин с подозрением принюхалась.

– Лекарство для вас.

– Кто его делал?

– Я, госпожа.

– И ты думаешь, оно мне поможет?

– Да, госпожа. Вы вчера выпили слишком много вина.

– Не так уж много, чтобы забыть о том, о чем я не хочу вспоминать, – проворчала девушка, отхлебывая глоток непонятного зелья.