– Я думаю, она ведет двойную игру, – задумчиво проговорила Лирин и, поймав удивленный взгляд Лирта, пояснила: – Мелек. Помнишь, ты говорил, что по дворцу бродят слухи, будто наследница не в себе?

– Да…

– Я тут недавно подумала, что кто-то нарочно распускает такие слухи, чтобы избавиться от Эсмиль. И теперь уверена, что это ее рук дело. Возможно, они с наследницей что-то не поделили… Только не пойму, как ей это удается. Ведь все рабы «привязаны» к Дому, они даже помыслить не могут о своеволии.

– Не совсем так…

– О чем ты?

– Ваши личные рабы, те, кого вы купили, и гвардия аскаров «привязаны» к вам, госпожа. Но все остальные были доставлены по приказу Старшей Матери. И «привязаны» к ней.

– Думаешь, она тоже в этом замешана? – девушка покачала головой. – Бред какой-то. Зачем? Наследница ее старшая дочь. Какой смысл распускать слухи о ней?

– Есть еще с десяток рабов, принадлежащих дворцовой жрице. И я забыл вам сказать… – в глазах подростка мелькнул неподдельный испуг. – Простите!

Он бухнулся на колени.

– Что случилось?

– Мелек! Дворцовая жрица… она… она… она родная сестра Наренгиль ди Маренкеш, – выдохнул Лирт, не поднимая головы.

Лирин оцепенела, медленно переваривая услышанное.

– Хочешь сказать, что Мелек – тетка Эсмиль и Аини?

– Да, госпожа.

– Тогда это многое объясняет.

– Но это еще не все! По закону, если Старшая Мать по какой-то причине не может управлять Домом, а наследницы нет или она несовершеннолетняя, то дворцовая жрица становится регентом.

Девушка медленно закрыла глаза.

Вот оно что.

Власть. Всегда только власть. Лирин была довольно смекалистой, чтобы сообразить: чего уж проще, чем выдать Эсмиль ди Маренкеш за сумасшедшую, поставить вместо нее несовершеннолетнюю Аини и из-за спины девчонки править дворцом… А может и целым Домом? И за всем этим маячил грозный призрак Бенгет.

Богиня тоже вела двойную игру.

Струйка холода пробежала по спине Лирин, когда девушка вспомнила о своей новой покровительнице. Та давненько не появлялась. С того самого дня, как они заключили сделку. Точнее, сделкой это вряд ли можно было назвать, скорее, приказ, невыполнение которого грозило смертью. Бенгет объявила свои условия, ограничила сроки – и все. Теперь, милая, сама трепыхайся…

Отбросив прочь эту мысль, Лирин вернулась к насущным проблемам:

– Лирт, если Мелек задумала переворот, то Старшая Мать тоже в опасности. Почему ты сразу мне не сказал?

– Простите, – мальчик покаянно опустил голову, – я не думал, что это может быть важно…

Ругать его было бессмысленно. Он и так помогал ей, как мог. Одно то, что он не выдал подмены, а согласился стать соучастником, сделало его бесценным для Лирин. И сейчас она понимала, что мальчик действительно не виноват. Даже воздух никто не считает важным, пока есть чем дышать…

– Ладно, я слишком устала, – Лирин тяжело вздохнула и потерла виски. – Налей мне еще вина и прикажи приготовить хаммам. Не хочу ни о чем больше думать сегодня…

Бассейн с горячей ароматной водой, разбавленной отварами лечебных трав и массаж с драгоценными маслами сделали свое дело. Лирин расслабилась, разомлела на резной деревянной лавке, застеленной куском полотна. Один из рабов аккуратно мял ее стопы, второй, стоя на коленях, держал в руках вазу с рахат-лукумом, еще двое в четыре руки расчесывали роскошные волосы наследницы. Пятый следил за тем, чтобы в бокале всегда было вино.

Она уже практически засыпала, утомленная тяжелым тревожным днем, когда маленькая дверь, ведущая в хаммам из коридора, внезапно распахнулась, и на пороге выросла фигура Мелек.

– Ясновельможная госпожа, – она учтиво кивнула, но в этом кивке Лирин интуитивно ощутила насмешку, – Великая Мать весьма недовольна вашим добровольным воздержанием. А потому я лично выбрала для вас наложников на эту ночь. Надеюсь, мой выбор будет одобрен.

Она посторонилась, пропуская вперед группу из шести мужчин, каждый из которых был образцом красоты. Стройные, мускулистые тела без единого волоса, на узких бедрах – шелковые повязки, прикрывающие упругие ягодицы, и золотые цепи, сверкавшие на шее у каждого. Длинные волосы, рассыпавшиеся по могучим плечам…

Они вошли, скромно потупив глаза, в сопровождении двух ансаров, и с удивительной грацией опустились на колени.

Лирин приподнялась на локте, окидывая новоприбывших взглядом. Урхана среди них не было, но она узнала пару человек из тех, что видела на мужской половине, когда приходила к Эйхарду в первый раз.

– Я сегодня устала, – сказала она, не скрывая своего недовольства. В конце концов, она же здесь главная? Значит, имеет право капризничать. – Было бы достаточно и одного.

– Пусть наследница меня извинит, но в гареме уже начинают роптать.

В тоне Мелек чувствовалось предупреждение.

– Роптать? – махнув рукой, Лирин приказала рабам оставить ее в покое и поднялась. Кто-то из них набросил на ее плечи полупрозрачный пеньюар, кто-то – обул на ножки атласные туфли. – И чего же им не хватает?

– Внимания госпожи, ваша милость. Говорят, наследница уделяет слишком много внимания одному тану и утратила интерес к своему гарему. Я бы не хотела, чтобы эти слухи достигли ушей вашей матери, госпожа.

– И кто же такое говорит?

– У всех стен есть уши и языки. Возобновите традицию каждый вечер принимать у себя гарем – и злые домыслы сами утихнут. Докажите, что вы по-прежнему полны сил и истинная дочь Бенгет Всеблагой.

– Ты так заботишься о моей репутации, – Лирин не сдержалась от едкой насмешки.

– Репутация наследницы, это репутация Дома, – Мелек поклонилась. – Искренне надеюсь, что эти красавцы смогут занять вас до утра, ваша милость.

С этими словами она покинула хаммам. Вслед за ней ушли и ансары.

Лирин осталась в окружении десятка мужчин, каждый из которых дрожал от желания ей угодить. Но на этот раз этот факт не вызвал у нее привычного трепета. Она видела перед собой отборных красавцев, готовых целовать ее ноги, но мысль об этом не вызвала ничего, кроме легкой брезгливости.

Если она и хотела увидеть какого-то мужчину рядом с собой, то его здесь не было.

Эйхард…

Опять она думает об этом мерзавце! Он не стоит даже ее ногтя. Пусть сгниет в том шагране!

Или, нет…

Пусть Бенгет даст ему силу и ловкость выиграть Тан-Траши. В конце концов, он умрет, как и многие до него, но его смерть не будет бессмысленной. Она, Лирин, получит то, что заслужила. Получит право остаться в этом раю.

Но вместо удовлетворения, которое она, казалось, должна была испытывать, в душе воцарилось отчаяние идущего на казнь.