Пирса, звали её Нанси. Та, едва увидев меня, уронила бокал с водой и соскользнув со стола, хлопнулась на колени приложив руки к груди и заголосив:

— Матушка Алисия, да за что же такое наказание мне? Чем не угодила? Чем обидела? Скажи, в чем моя вина перед тобой? За что наказываешь?

Я прошла и взяв Нанси за плечи заставила подняться. Заметив при этом укоризненный взгляд инквизитора, смотрящего на меня.

— Не стоит обвинять, — нахмурилась я.  — Ничего я этой женщине не делала.

— Да как же!  — выкликнула та, вцепившись в мои руки и стараясь заглянуть в лицо.  — Прокляли! Еще и как прокляли! Мужа моего от семьи отвадили, да ведомым к другим женщинам сделали.

У Арела одна бровь изумленно изогнулась. Укоризна их взгляда пропала сменившись искренним удивлением. Он даже сковороду отставил и с интересом начал вслушиваться. А у меня волосы от изумления приподнялись.

— Вы что-то путаете, — начала пораженная я.  — Зачем мне вашего мужа от семьи отваживать? Да перестаньте вы причитать, Нанси? Расскажите в чем дело?

Я мягко усадила жёнушку Пирса на стул. Сама села напротив.

— Успокоительный сбор сделать?  — нежненько спросил меня Арел.

Кивнула.

Он заторопился заваривать травки.

А Нанси стала рассказывать.

— После того как вы у нас на хозяйстве были, на следующий день все и началось. Прямо с утра. Работников у нас много. Большинство девчата, они с коровками лучше справляются. Всяких возрастов есть и молодухи и те, кто уже в возрасте. От того и совсем стыдно. В глаза людям смотреть немощно. Пирс словно с цепи сорвался. Ни одну не пропустил. И доярок и дворовых помощниц. Я, когда с первой то его поймала, он каялся, говорил, мол нечистая попутала. Я девку ту с глаз вон уволила. А через час с другой на сеновале, его мужики застукали. А та замужняя, и муженек в нашем же хозяйстве. Чтобы скандал замять я им денег дала, да и тоже уволила, — гостья зарыдала в голос. Арел сунул ей в руки кружку с дымящимся отваром. Она с трудом сделала глоток, другой, третий, всхлипнула, вытерла слезы и начала говорить более спокойно.  — А потом еще и еще, уже работники его приводили, следить за ним начали. А он домой попадет, поест, попьет, ко мне ластится, а я ведь не хочу, зла на него, а отказать не могу, словно сила какая-то меня к нему тянет. Он меня приласкает и снова уходит.

Нанси раскраснелась, руки ее тряслись.

Я, кажется, начала понимать в чем дело.

— Но ладно доярки да рабочие девахи, — сокрушенно говорила жена Пирса. — Может у них и морали то никакой. До каких он лез, другие сами к нему прыгали. За три дня всех дворовых обошел и по соседкам направился.

Нанси прикрыла глаза, судорожно сжимая в ладонях кружку. Инквизитор торопливо ей отвара подлил.

— А соседки чего?  — спросила я, уже точно зная корень проблемы.

— А чего они?  — вздохнула женщина, открывая глаза и с тоской смотря на меня. — Когда такой мужик под юбку лезет, а на тебя какое-то странное наваждение находит, тут и мочи нет отказать. Но я о том не сразу же догадалась. Десятерых девчат уволила. Так он же чего выдумал: к одной в дом залез, вторую в ее же дворе поймал. А вчера вечером муж подруги моей давешней его привел. Говорит, прямо из койки вытащил. Жена его клянется, божится, что не хотела, но едва он прикоснулся, как ее неведомая сила потянула. Я подругу много лет знаю, мужа своего очень любит, никогда бы себе такого не позволила, да и не смотрит она на других. Вот тогда то я и догадалась, не сам мой миленок в такой разгул ушел, сила колдовская его тянет, и к нему притягивает.

— А Пирс что говорит?  — спросила я строго.

Женщина руками развела.

— Ничего он больше не говорит, ест как вол, пьет ведрами, да пытается сбежать из дому. Мы с работниками его к кровати привязали. Он рычит, хрипит. А говорить ничего не говорит.

Я вздохнула.

Неладен будь этот Пирс. По всему, интересно ему стало как зелья мои работают. Так в них на бычков сила рассчитана, а он хоть мужик и крепкий, а человек.  Вот и итог.

Жена Пирса на меня умоляюще посмотрела.

— За что такое проклятие, матушка Алисия? Чего я вам сделала плохого?

Я покачала головой.

— Не проклятие это, а любопытство вашего муженька. Зелья я для бычков делала, чтобы стало огуляли. А он испробовал. Есть у того зелья в эффектах то, что коровки сами к бычкам идут. Вот и здесь сработало.

Женщина удивленно на меня уставилась.

— Это как же? Он теперь пока всех девок на районе ни огуляет, не усмирится? А мне что делать? Поубивают его мужики местные!

Я покачала головой.

— Сегодня пятый день. На бычков зелье бы работало неделю, а на нем...  — я пожала плечами.  — Мужчина он крепкий, может дней десять протянуть, если без сил не упадет. А цепи его не сдержат. Поломают.

— Так и выпускать его нельзя!  — по новой завыла женушка.

— Нельзя, — нахмурилась я.  — Но хуже другое, все, с кем он был...

И вот тут инквизитор, молчавший все это время, громко закашлялся. Я повернулась и увидела, как он смотрит на меня. Этот восхищенно-ошарашенный взгляд.

— Алисия, вот уж не думал, что вы можете приложить руку к столь стремительному росту горожан Аларма.

Я на него глазами свернула, мол, помолчали бы вы инквизитор. А он спокойно продолжал:

— И ведь что интересно, прибавление будет только женской половины.

Нанси побледнела.

— О чем это он? Вы хотите сказать...  — у неё лицо повело.

— Зелье рассчитано на увеличение поголовья телок, — пришлось проговорить мне.  — Но и с Пирсом оно видимо сработает.

Женщина за сердце схватилась.

— Как убрать эффект? Что делать?

Я покачала головой и сурово произнесла:

— Убрать нельзя. Не богоугодное это дело. Раз уж так