– Как Крылов над тобой издевался? – жалостливоспросила я. – К батарее привязывал? Колол иголками? Заставлял есть изсобачьей миски?

Алена презрительно фыркнула.

– До чего же мне надоели обыватели! Ничего глупеепридумать не могла?

Я смутилась.

– Вообще-то так про вас говорят.

– Про кого это «про нас»?

– Ну, про извращенцев.

Девушка посмотрела на меня, как солдат на вошь.

– Дорогуша, садомазохизм – это удел избранных.Состояние, которое мы испытываем, сродни йоговской медитации. Только оносильнее, потому что две души объединяются в одно целое.

– Скажешь, шрам на лбу у тебя тоже от медитации?

Алена поспешно поправила челку.

– Не скажу. Но это получилось случайно, когда мыосваивали новую технику. И Валерий потом себя очень корил.

После того как я затронула скользкую тему извращенцев,разговор не клеился. Хозяйка дала понять, что мне пора уходить. Я направилась квыходу.

– А ты молодец, оказалась в нужное время в нужномместе! Дуракам везет!

Выдав этот сомнительный комплимент, Алена захлопнула за мнойдверь.

Когда я вышла из подъезда, на улице уже темнело. Я направиласьв сторону метро, и тут ко мне бесшумно подъехал «мерседес». Оказывается, Артемвсе это время ждал около дома. А ведь я провела у Алены по меньшей мере двачаса! И опять я отметила, что воспринимаю это как должное.

За полчаса «мерседес» доставил меня к дому. Открыв дверьмашины, Артем поинтересовался, нужен ли он завтра. Очевидно, парень очень хотелполучить работу. С огромным сожалением пришлось сказать, что не нужен. Увы, нету меня денег на водителя! Пока, по крайней мере.

Когда вечером раздался звонок в дверь, мне не надо былогадать, кто пришел. Так и есть – Анатолий, с коробкой полуфабрикатов. На этораз это были тефтели.

Я молча впустила соседа в квартиру, сунула ему в рукифартук, достала сковороду, а сама вытащила из сумки красные трусы. Вот отличнаявозможность попробовать их действие!

Намочив в ванной трусы, я пошла в комнату и сталазабрасывать их на люстру. Первые попытки закончились неудачей, трусы с легкимшлепком падали на пол.

– Что это вы делаете? – оторвался от сковородыАнатолий.

– Да так, красные трусы на люстру забрасываю.

– Понятно… – равнодушно протянул он, будто речьшла о ловле комаров.

Наконец бросок увенчался успехом, трусы живописно повисли нарожке.

– Трусы на люстру, а ко мне женихи! –провозгласила я и принялась ждать.

Прошла минута, две, десять – ничего не происходило. Тефтелиуже начали шипеть на сковородке, а в моей личной жизни не случилось никакихизменений.

Через полчаса Анатолий объявил:

– Готово! Люся, вам сколько тефтелей положить?

– Спасибо, мне не надо, нет аппетита.

– А я вот тефтели люблю! – сообщил сосед. –Помню, в армии нам их давали по праздникам. С тех пор, когда ем тефтели, у менявсегда хорошее настроение.

Я искренне пожелала ему приятного аппетита.

И тут в дверь позвонили. Вилка Анатолия замерла на полпутико рту.

– Кто это? – насторожился он.

«Женихи!» – чуть было не крикнула я, но сдержалась и толькопожала плечами.

На пороге стоял Руслан Супроткин. Ему понадобилась секунда,чтобы оценить обстановку: в моей квартире сидит мужик в майке и домашнихтапочках, уплетает тефтели. А на столе красуется букет из свежих роз.

– Я помешал? – спросил Руслан.

– Входи, братан! – обрадовался Анатолий. –Тефтели будешь?

– В другой раз, – ответил Супроткин и обратился комне: – Можно с тобой поговорить?

– Конечно, проходи в комнату.

В комнате капитан уставился на потолок.

– У тебя с люстры вода капает, – бесстрастнозаметил он.

– Там трусы висят, – сказала я, будто это что-тообъясняло, – красные.

– Я вижу.

Мы помолчали какое-то время, потом я спохватилась:

– Слушай, а ведь фотография-то настоящая!

– Какая фотография?

– Ну, которую я взяла из гроба. Она имеетнепосредственное отношение к Крылову.

Я рассказала, что мне удалось узнать от Лидии Тимофеевны.Руслан слушал без видимого интереса.

– Правда, где сейчас живет этот Алехин, то есть АлексейБеляев, я не знаю, – закончила я. – А ты сможешь узнать?

– Постараюсь, – рассеянно ответил капитан.

Опять повисла пауза. У меня было ощущение, что Руслан спит соткрытыми глазами. Наконец он очнулся.

– Ладно, я пошел.

И мужчина моей мечты направился к выходу.

– О чем ты поговорить-то хотел? – кинулась явслед.

– Да так, забудь, – ответил он и скрылся налестничной площадке.

И только тут я заметила, что Анатолий исчез. Вместе стефтелями и моей сковородкой.

На следующий день я проснулась с неясным чувством вины. Япокопалась в памяти: вроде бы никому ничего не должна. Статьи в редакцию сдаюпо плану, денег ни у кого не занимала, замуж выйти не обещала. К сожалению.

И тут вспомнила про Лидию Тимофеевну. Я же сказала старушке,что покрашу могильную оградку ее сестры! Как ни крути, а обещание надовыполнять. А делать мне сегодня все равно нечего.

В хозяйственном магазине я купила кисть и баночку золотистойкраски, которую можно наносить прямо на ржавый металл. Цвет роскошный, думаю,баба Лида одобрила бы.

Пока я тряслась в маршрутном такси, идущем до кладбища,вспоминала события вчерашнего дня. Ну вот, теперь я знаю, почему Крылов отписалнаследство именно мне. Бизнесменом двигала вовсе не благодарность или широтадуши, как я наивно полагала. Он был в своем репертуаре, хотел насолить всемвокруг: бывшей любовнице, алчной жене, расчетливым детям. И тут совершеннослучайно подвернулась журналистка Люся Лютикова.

Неожиданно меня озарило: да ведь Крылов планировал, чтоначнется охота на живого человека! На меня! Может быть, меня бы даже убили! ЯнаБорисовна вполне на такое способна. А Крылов дергал бы за ниточки и веселился.Каков мерзавец! Правильно все-таки кто-то его укокошил!

На кладбище я сделала открытие: умирают преимущественномужчины. А я еще поражалась, почему вокруг так мало женихов, тридцатилетнейневесте просто глаз не на кого положить! Да потому что вот они, женихи, напогосте лежат. Неудивительно, что даже «волшебные» красные трусы не помогают.