Эльриан принял еле теплый душ, переоделся. В гостиной, на столике уже был сервирован ужин — жареный цыпленок, сохранившийся горячим в термосумке, салат, фрукты и легкие сухие пирожные. Голодны были оба, поэтому минут пятнадцать сосредоточенно жевали. Аннабель попросила открыть бутылку припасенного к десерту вина.

— Не знаю, как тебе, а мне сейчас глоток спиртного не помешает, — смущенно сказала она, отводя глаза от мужа.

— «Если честно, то и мне тоже», — подумал Эльриан.

В памяти всплыл тот день, когда он, в 14 лет, только вернулся из Корпуса на каникулы. По дворцу еще витали отголоски скандала, связанного со скоропалительной женитьбой Эльдара. Сильвио категорически отказался что-либо рассказывать своему подопечному, пробурчав, — Молоды вы еще, принц, такую грязь обсуждать! — И посоветовал не обращать внимания и на слухи о нем самом, Эльриане.

Вечером же его вызвал отец. Сам вкратце рассказал о происшествии, сведя все к мысли, что принц любого достоинства в глазах алчных девиц не охотник, но добыча, поэтому надо беречь себя от поползновений, а для этого знать все, что положено об отношениях мужчины и женщины. А познавать лучше всего на практике. Конечно, ему только через два месяца будет 15, но несколько веков назад женились даже в 14, так что сейчас он познакомит его с одной очень порядочной молодой дамой, которая и проведет несколько уроков по отношениям между противоположенными полами. Этот монолог, видно было, дался отцу нелегко, поэтому он как-то быстро позвал Ива и попросил пригласить в кабинет баронессу Юнни. Милана вошла с непроницаемым лицом, в ответ на представление ей Эльриана сдержанно приветствовала его стандартным: — Очень приятно познакомиться, Ваше Высочество! — На предложение отца сегодня же приступить к занятиям обреченно кивнула: — Как вам будет угодно, Ваше Величество! — и вежливо пригласила принца следовать за ней в ее покои…

Совершенно растерянный, Эльриан проследовал за ней, краем глаза поймав странный взгляд Ива.

Милана шла в свои комнаты, как на эшафот, повторяя про себя: — «Это ради дочек, ради моих девочек»! — стараясь этим напоминанием заглушить жгучий стыд от своего согласия променять свою женскую честь на благополучие ее дочек. Единственным утешением было, то, что она не стала фавориткой императора, как она боялась, видя, какие взгляды тот бросает на нее. Что же, удовлетворить рано проснувшийся интерес императорского отпрыска все же менее стыдно, а главное не так заметно, как его отца. Она вошла в свою маленькую гостиную, жестом пригласила принца войти, и закрыла дверь на щеколду. Стараясь не смотреть на своего «ученика», не желая видеть алчный блеск в глазах подростка, прошла в сторону входа в спальню и, почувствовав, что за ней никто не следует, оглянулась. Мальчишка так и стоял, замерев, на пороге у входной двери, напоминая испуганного зверька. Видимо, только приказ отца удерживал его от того, чтобы сдвинуть щеколду и сбежать. Милана впервые смогла хорошо разглядеть своего подопечного. Худой, нескладный подросток. Видно, что неравномерно растет, по крайней мере, сейчас ноги и руки гораздо, непропорционально, длиннее по отношению к туловищу. Хотя, скорее всего, пройдет пара-тройка лет, и из этой заготовки будущего мужчины вырастет очень привлекательная для женских взглядов мишень. Как в сказке — из гадкого утенка в прекрасного лебедя!

— Ну что же вы стоите там, Ваше Высочество? — строгим, «учительским» голосом спросила Милана.

— А что мне делать? — потерянным голосом спросило «высочество».

— Ну, хотя бы, — Милана планировала сказать «помочь мне раздеться», но, поймав совершенно отчаянный взгляд, произнесла, — пройти в гостиную, присесть и мы поговорим.

— Только поговорим? — с надеждой спросил принц.

— Пока только поговорим, — успокоила Милана.

Мальчишка неуверенно прошел и присел на краешек кресла. Сейчас Милана поняла, кого он ей напоминает. Жеребенок, голенастый, мосластый жеребенок, который впервые выпущен гулять без матери и со страхом, смешанным с любопытством, смотрит на приближающегося человека с морковкой в руках, оценивая, что сделать — сразу удрать, или подождать, подпустить поближе, исхитриться ухватить лакомство, и лишь потом умчаться. Значит нельзя делать лишние, пугающие, телодвижения, успокоить, утешить, перебить страх, хотя бы любопытством, и все-таки выполнить приказ, от исполнения которого зависит будущее ее девочек. Да и подопечный, похоже, вовсе не тот рано озабоченный похотью юнец, каким она себе его представляла. Приказ отца, скорее всего, ему как неожиданный холодный душ на голову. Интересно, чем вызвана такая озабоченность отца? И как на это смотрит императрица? Надо осторожно выяснить.

— Вас зовут Эльриан, Ваше Высочество? — начала разговор издалека Милана.

— Да, это полное имя, но дома чаще называют просто Риан.

— А знаете, что ваше имя означает в переводе с древнеэлланского?

— Нет.

— Оно означает «Властитель мира».

— Ого, не знал, а вы откуда знаете?

— Мой отец был профессором, специалистом по мертвым языкам. Он мне много объяснял.

— А как переводится мое второе имя? Оно звучит «Эстрейл»?

— Эстрейл? Сейчас, переведем, эст и рейл, готово! Путеводная звезда. Так в старину моряки называли Полярную звезду, ведь по ней ориентировались в открытом море.

— Интересно, я всегда думал, что это просто набор звуков. А что это за древнеэлланский язык?

— Это язык, на котором говорил народ, изначально, до прилета Землян, населяющий Восточный материк. На Западном материке тогда жили только Ббрдгыхи.

Милена отметила, как из глаз мальчишки исчезает затравленное выражение, сменяясь интересом. Может, поговорить с Иоанной? Стоит ли так рано знакомить парня с этим аспектом жизни? Хотя, вряд ли Эвальд не согласовал свои действия с женой.

— Риан, можно я буду звать вас так?

— Да, конечно. — Опять это странное выражение в глазах, то ли испуг, то ли недоверие. Что же с ним происходит? Боится отца? Попробуем успокоить.

— Риан, не надо смотреть на меня как на какую-то злую тетку. Я уверенна, ваши родители желают вам только добра. — Что-то изменилось в выражении лица, в глазах принца. Непонятное выражение.

— Так это значит, идею познакомить нас с известной целью, отцу подала маменька?

Нет, это уже не страх, это ненависть? Из-за чего? Срочно успокоить, если будет считать, что это императрица подала эту идею, может, не будет так резко реагировать.

— Я уверена, что ваша матушка первая одобрила эту затею…

Договорить она не успела. Мальчишка подскочил с кресла. На лице смесь брезгливости и ненависти. Глаза полыхают. Нет, это не жеребенок, сейчас перед ней молодой, разъяренный хищник, готовый вцепиться ей в глотку при любом неверном движении. Милана инстинктивно подняла руку к горлу, как будто острые клыки уже вонзились в хрупкое сосредоточение жизни.

— Я так и подозревал, знал, что без этой