бы пути назад не было! Но, Эд, хранить все в жесточайшей тайне, от новых родственников в том числе. Белль пусть сама решает, кому сообщать, кому нет. А с Альбертом я сам переговорю перед отъездом. Ив, я тебя не предупреждаю только потому, что это совершенно излишне, ты и так все сохранишь в тайне. И, Эд, я принял решение насчет Берты. Иоанна и ее банда не успокоятся. Ри от них ускользнет, примутся за нее. Будет ли она учиться дальше живописи, или, может, выберет другую специальность, но оканчивать школу она будет здесь, подальше от мамаши. Поэтому, Ив, пошли надежного человека забрать ее документы из Колледжа и переправить на Терру. Срочно. Тайно. Остальные проблемы решим завтра. Все, спать. Эд, зайди к Ри!

— Да, отец! — Эдмонд вышел из покоев отца и направился в комнаты к брату.

В ответ на тихий стук дверь распахнулась, и дежурящий на пороге человекоподобный андроид сделал приглашающий жест. Эдмонд вошел. Эльриан стоял у стола в гостиной и вынимал запонки из манжет распахнутой рубашки.

— Эд, что, отец хочет еще о чем-то поговорить?

— Нет, он просто просил меня узнать, почему ты упомянул, что ты тоже стал призом на брачном рынке?

— Только это? Ну, тут все просто — Виолетта предупредила, что на меня положила глаз ее сестра. А так как она сейчас сопровождает мамашу в ссылку, то можно ожидать любых пакостей.

— Так ты предупрежден!

— Да, и об особенностях характера Юстиниана, и о происках Вироники. Так что я уверен в правильности нашего решения.

— Отец поговорил с Ивом, тот подтвердил возможность заговора со стороны маменьки, и поддерживает решение, при условии соблюдения тайны. И даже настаивает на консумации брака. Что бы не было ни малейшего повода признать этот брак недействительным.

— По поводу последнего…

Эдмонд с удивлением смотрел на младшего брата, который вдруг как-то резко покраснел.

— Эд, присядь на минуту, — Эльриан замялся — понимаешь, брат, я, конечно, многому у Милы научился, но даже она не смогла объяснить, как вести себя с девушкой, у которой все в первый раз? — спросил он Эдмонда, отводя взгляд.

Слегка опешивший кронпринц, сам изрядно смущенный, задумался.

— Знаешь, Ри, тут единого рецепта нет. Я тоже не специалист, тут скорее Фреда спрашивать надо. У меня была только одна девственница — жена. Остальную науку любви я постигал с опытными дамами, как и ты, и, если вспомнить Эльдара, не зря. Мы с Сабриной до свадьбы встречались от силы раз десять, так что разговора о чувствах не было. Она даже пыталась отложить консумацию на «попозже», пришлось воззвать к ее долгу перед семьей, объяснить, в какое двусмысленное положение она поставит своих родителей, если мы не сможем предъявить наутро свидетельство совершенного брака. В общем, уговорил. Но результат ей понравился, и эта ночь положила начало нашей счастливой семейной жизни. Могу дать только один, наверное, общий для всех совет. Больше думай о невесте, об ее удовольствии, чем о своем, тогда для нее все пройдет почти безболезненно.

— Что же, спасибо, ты уже второй, от кого я именно этот совет слышу.

— Интересно, кто был первым?

— Милана, — усмехнулся Эльриан.

— Ожидаемо. Знаешь, я думаю, у вас все хорошо пройдет. Вы же влюблены, желание близости у вас обоюдное! Так что я пошел, надо все-таки успеть выспаться, чего и тебе желаю!

Эдмонд похлопал брата по плечу и вышел.

Наутро события завертелись с бешеной скоростью. Серж, сразу после завтрака понесся в Академию, успешно отловил почти всех преподавателей живописи, очень удачно собравшихся поздравлять коллегу с 30-летием преподавательской деятельности. По окончании церемонии они все уделили внимание Сержу, как он подозревал, из-за фамилии. Коллективно посмотрели рисунки девушки, выслушали ее историю, пока без упоминания имен. Вынесли коллективное решение, что да, талант есть, но еще неразвит, надо учить. Свои услуги предложили сразу двое — молодой, талантливый, 35-летний художник, уже известный как портретист, и маститый профессор, отмеченный наградами многих академий. Серж объяснил, что выбор будет за отцом девицы, который сейчас гостит у них дома. Пригласил обоих посетить Ораниенбаум вечером, переговорить с девушкой и ее отцом.

В это же время к Эвальду явилась делегация женской половины семьи Лански-Грасс в полном составе, во главе с будущей невесткой. Дамы хором уверили императора, что ни о каком пансионе речи быть не может. Девочка почти член семьи, они берут ее под свою опеку. Бернардетт предложила свой дом на Английской набережной, в котором очень просто было организовать мастерскую в пустующем помещении третьего этажа с видом на Неву и Академию Художеств. Эльвира и Марита предложили в компаньонки Берте одну из своих модельеров — конструкторов, которой из-за проблем со зрением на три года запретили работать. Так что за бытовые условия беспокоиться не приходилось, как и за репутацию принцессы.

Вечером же состоялось собеседование с преподавателями академии. Эвальд предсказуемо выбрал пожилого мэтра, уверив его молодого коллегу, что решающим в выборе стал возраст. Узнав, кого им придется учить, художники с пониманием отнеслись к выбору отца. Эвальд пригласил молодого живописца летом посетить Эллану, предложив написать портрет императорской семьи в полном составе. Так что обошлось без обид.

В перерывах между решением проблемы Этельберты, Альберт нашел время и устроил для гостей обзорную экскурсию по Петербургу, отметив, что сейчас, зимой, многого не увидишь, пригласил посетить город еще раз, летом, лучше всего в период белых ночей, призвав в свидетели Эльриана. Тот подтвердил, что зрелище незабываемое и стоит того, что бы его увидеть.

Утром 4-го февраля, дамы посетили школу, договорились с директрисой о приеме новой ученицы. Та, узнав настоящую фамилию будущей подопечной, долго не могла прийти в себя, клятвенно заверяя, что создаст «Ее Высочеству» все условия для учебы и творчества. Провели экскурсию по школе для Берты, ее отца и брата. Берта была восхищена условиями, созданными для занятий, Эвальд и Эдмонд — условиями безопасности для учениц. Берте выдали форму, которую требовалось подогнать по фигуре и уже завтра явиться в ней на занятия. Затем поехали в особняк Бернардетт, выбрали комнату для девушки. Причем Бернардетт посоветовала пожертвовать шикарным видом из окна, которым Берта могла любоваться и из окон парадных комнат и своей мастерской, в пользу удобства, и поселиться, по ее собственному примеру, в покоях окнами в первый от реки, парадный дворик с небольшим сквером и работающим летом фонтаном. Устроив дочь, Эвальд поблагодарил хозяев за все, но напомнил, что ему нельзя надолго оставлять планету, тем более, через полтора года он вновь будет пользоваться гостеприимством семьи Лански, по