Мужчина затаенно вздохнул, словно сожалея о несбывшихся возможностях.

– Люди нашей магине Василисе семью заменяли, – добавил он. – Много к ней народу ходило, всем она помогала. Многие ей благодарны до конца жизни будут. Меня вот она от смерти спасла.

– Да вы что?

– От тяжелой болезни меня вылечила. А себя, видишь ты как, не смогла уберечь. Видно, правду она говорила, что только чужие судьбы вершить может, а своя собственная ей недоступна была.

Мужчина явно растрогался, говоря о погибшей. Он мог бы еще много сказать хороших и прочувствованных слов в адрес погибшей магини, но подругам было не до сочиненных экспромтом панегириков.

– Где мы можем найти Елизавету Федоровну? – перебили они некстати разговорившегося охранника.

– Так у себя она. Ваши дом не опечатали, только все осмотрели да напачкали. Елизавета Федоровна ко мне приходила, сказала, что нужно женщину нанимать, чтобы дом в порядок привести. Сама-то Елизавета Федоровна после полученного увечья не может сейчас этим заниматься. Негодяй так ее придушил, что, как жива осталась, сама не понимает!

Ага, значит, у этой Елизаветы Федоровны был непосредственный контакт с преступником. Интерес к ней у подруг вырос многократно. Выяснив у охранника, куда именно им идти, чтобы в итоге прийти к дому погибшей магини, сыщицы двинулись дальше.

Нужный дом они увидели сразу. Узнали его по снимкам, которые демонстрировали СМИ. Но вот попасть внутрь оказалось делом далеко не таким легким.

– Кто там? – раздался настороженный женский голос за дверью.

– Мы из полиции.

– Ваши уже были тут! Уходите!

– Мы из проверочной комиссии. Должны задать вам несколько вопросов.

– Покажите ваши удостоверения.

Но даже удостоверения подруг не убедили тетку.

– Сейчас позвоню следователю, узнаю, кого это он ко мне на ночь глядя посылает.

– Нас не надо посылать, мы сами приходим, – поспешно произнесла Кира. – Работники следственных структур ничего не знают о прокурорской проверке.

– Так вы что же? Не из полиции?

– Мы из прокуратуры.

Это слово несколько расхолодило пыл тетки. К тому же, видимо, она рассмотрела обеих подруг и решила, что они не представляют для нее серьезной угрозы. Даже если они вздумают на нее напасть, она сумеет оборониться и вовремя поднять тревогу. Дверь отворилась, но Елизавета Федоровна по-прежнему держалась от подруг на приличном расстоянии.

Чтобы не беспокоить старуху еще больше, девушки вежливо поздоровались и скромно присели на стульчиках, застыв в смиренных позах и не делая никаких новых поползновений. Это успокоило старуху, но она продолжала пытливо сканировать своими глазами прибывших к ней гостий.

На шее у Елизаветы Федоровны была сооружена плотная повязка, которая не позволяла шее согнуться.

– Это у вас последствие нападения злоумышленника? – спросила Леся, указывая рукой на поврежденную шею старухи. – Чем он пытался вас задушить? Удавкой?

– Коли удавкой, давно бы уж на том свете была. Руками душил. А как я сознание потеряла, так и отпустил. Скажите, а вы и правда из прокуратуры? Не хотелось бы, чтобы у следователя и его людей неприятности были. Они вежливо держались, а со мной так и вовсе предупредительно себя вели. Из больницы домой доставили. За то, что напачкали, тоже извинились. Но я на них и не в обиде за это, понимаю, они отпечатки преступника искали. Только сдается мне, что ничего они не нашли. Преступник в перчатках был.

Да, перчатки здорово осложняют дело.

– Расскажите, как он на вас напал?

– Как вспомню случившееся, снова мороз по коже бежит.

Елизавета Федоровна приходилась магине Василисе тетей – родной сестрой матери Василисы.

– У меня самой никаких таких особых способностей сроду не было, а вот у матери моей Ирочки способности отмечались. Умела она руками людей лечить. А уж Ирочка дар матери еще больше развила. К ней много народу на сеансы приходило. Дом этот моя Ирочка на эти деньги купила. Вообще, грех было жаловаться, хорошо зарабатывала, меня вон, старуху, к себе взяла. Хотя какая от меня ей особая польза была? Но все равно, магиня Василиса и меня к делу приставила.

– Значит, вы ее единственная и ближайшая родственница?

– Получается, что так, – вздохнула старуха. – Детей, мужей и тому подобного у Ирочки не было. Мне иногда казалось, что она вообще еще девушка. Хотя сама Ирочка и говорила, что у нее были какие-то мужчины, но лично я ни одного из них не видела.

Значит, если и был кто-то, то так давно, что и говорить не о чем. Версию об убийстве из ревности можно было смело отбросить. Оставалась еще одна – о причастности к убийству племянницы самой Елизаветы Федоровны. Зачастую, когда родственники долгое время живут в отдалении, настоящей близости между ними так и не возникает. И тогда старуха, которая казалась подругам еще достаточно крепкой особой, прикатив к Василисе, обжившись и осмотревшись, могла бы пожелать избавиться от нее, чтобы самой стать хозяйкой этого большого и бесспорно красивого дома.

Но оказалось, что и эта версия не верна. Елизавета Федоровна была маленькой Ирочке второй матерью. Фактически она помогала своей сестре растить племянницу. Была той и нянькой, и гувернанткой, и просто доброй душой. Она искренне жалела сиротку, которой даже не довелось повидать своего папку живым. Разве что Василиса чем-то кровно обидела свою старую тетушку? Но ничто не указывало на это обстоятельство. Все вокруг говорили, что магиня Василиса со своей тетей жили мирно и дружно.

И потом, Елизавета Федоровна получала от Василисы деньги, которые та в свою очередь получала от клиентов. А как теперь одна старуха станет содержать этот дом? На что? На свою пенсию? Наверняка она у Елизаветы Федоровны была очень маленькой, как и у всех пенсионеров в нашей стране.

А между тем Елизавета Федоровна уже принялась рассказывать, как было дело.

– Ночью я долго не могла заснуть, все маялась отчего-то. И лежать было неудобно, и читать тягостно, и по телевизору ничего хорошего не показывали. Промучилась я где-то до двух часов ночи, а потом совсем неспокойно на душе стало, решила теплого молока с медом себе сделать, для меня это лучшее снотворное средство.

В поисках знакомого лекарства Елизавета Федоровна побрела на кухню. И в тот момент, когда она уже подходила к дверям кухни, ее внимание привлек странный звук, исходивший из комнаты племянницы.

– Словно бы пробежал у меня за спиной кто-то.

Испугавшись и встревожившись, Елизавета Федоровна тем не менее подала голос.

– Ирина! – позвала она свою племянницу. – Ирочка!

Обычно магиня откликалась на зов очень быстро. Сон у нее был чуткий, и она просыпалась от малейшего шума. Тетка была уверена, что племянница проснулась еще в тот момент, когда Елизавета Федоровна только еще направлялась в сторону кухни. Но племянница не отозвалась. Поколебавшись, старуха решила все же заглянуть к ней в комнату.