– Я понимаю, они совсем не похожи на твои, – вздохнула Кендл.

– Надеюсь, что нет. Они вообще не должны быть похожи на чьи-либо. – С этими словами Мерси собрала все рисунки и сложила их обратно в папку. – Но я могу понять, почему ты хочешь попробовать другие материалы. Твой стиль основан на линии. А тонкие линии удобнее рисовать маслом или акрилом. Хочешь попробовать мои акриловые краски?

– Да!

– Тогда давай организую тебе место, и ты поэкспериментируешь.

Она отделила лист бумаги из стопки, положила перед Кендл вместе с парой карандашей. Кендл села за стол, провела пальцем по поверхности бумаги, оценивая; на ощупь та оказалась чуть шероховатой, как ткань.

– Так, что бы тебе такое предложить в качестве модели?.. – пробормотала Мерси, прошла в кухонный уголок и принялась рыться там. Вернулась она с дыней в руках, бутылкой яблочного сока и мочалкой для мойки посуды, с деревянной ручкой.

– Не обращай внимания на странный набор, – сказала она, раскладывая предметы на столе. – Я хочу, чтобы ты попробовала разные фактуры. Это просто эксперимент, попробуй использовать кисти разного размера. Полная свобода.

А потом Мерси ушла в другой конец комнаты, на кушетку, и устроилась там, подобрав подол халата, и включила радио. WLIF вроде бы – стариковская станция. Из-за диванной подушки – большой, которая на самом деле была просто подушкой – она вытащила библиотечную книгу в прозрачной обложке и читала, время от времени покачивая ногой в такт вальсу, звучавшему по радио. Она была такой маленькой, что ножка, вытянувшаяся вдоль кушетки, казалась совсем детской.

Сначала Кендл растерялась. Разве бабушка не должна была выдать какие-то рекомендации? Но вот она провела несколько пробных линий, намечая три предмета, потом выбрала тюбик желтой краски и выдавила маленький шарик на палитру. Это здорово, поняла Кендл, что ее предоставили самой себе и никто не морщится, не вздрагивает и не ахает над ухом, если вдруг она что-нибудь делает неправильно.

Она попробовала кисть с закругленным кончиком, а потом со скошенным, окуная их в банку с водой, стоявшую рядом со стаканом с кистями. Попыталась смешать белый с желтым, чтобы создать более светлый оттенок: она рисовала яблочный сок. Мерси мурлыкала себе под нос, подпевая радио, но урывками – лишь пару тактов, перелистывая страницу. Мать Кендл обвиняла Мерси в том, что та читает всякую муру. Английские детективы в основном, говорила она. «Лично меня, – непременно добавляла Элис, – никогда не интересовало, кто же там убийца».

Кендл занялась мочалкой. Ей понравилось прорисовывать серые завитки пружины. Она приноровилась использовать меньше воды, чтобы поверх серого фона добавлять тонкие черные штрихи, и больше воды – для изображения серой поверхности пластикового стола.

Когда в дверь студии постучалась Элис, Кендл старалась передать на бумаге шероховатые поры дыни, а Мерси отложила книгу и готовила холодный чай на кухонной стойке. Ни разу так и не взглянув на рисунок Кендл. Она открыла дверь Элис, которая с порога нетерпеливо вопросила:

– Ну как? – как будто все это время с тревогой ждала результата.

– А? Нормально. – Мерси выключила радио. – Хочешь холодного чаю?

– Нет, нам действительно пора… И что ты думаешь насчет акриловых красок, милая? – спросила Элис у Кендл.

– Мне понравилось.

– Правда? Надо купить?

– Да!

– Мам, а что ты думаешь?

– Почему бы и нет? – рассеянно отозвалась Мерси.

– Ладно… А что думаешь насчет ее работ? Стоит тратить время на это дело?

– Мне очень понравились ее работы. Но только она может сказать, стоит ли тратить на это время.

Элис выжидательно обернулась к Кендл, но та отчего-то решила промолчать. Лишь механически улыбнулась матери и принялась очень сосредоточенно собирать и мыть кисти.

* * *

Ей и в самом деле купили набор акриловых красок, разнообразные кисти и стопку специальной бумаги. Но оказалось, что дома нет никакой возможности спокойно рисовать. Кендл вынуждена была работать в кухне, потому что только в кухне не было ковров, а тут – ну это просто смешно: мать то и дело как бы случайно проходила мимо, и как бы невзначай поглядывала через плечо Кендл, и настолько демонстративно не комментировала, что это ее молчание само по себе было достаточным комментарием.

– У бабушки было лучше, – сказала Кендл. Она имела в виду, что лучше, потому что никто не сопел ей в спину.

Но Элис, истолковав по-своему, сразу же предложила:

– Давай я позвоню бабушке и спрошу, можно ли тебе еще разок прийти, чтобы она дала тебе несколько полезных советов?

И Кендл не стала переубеждать мать.

Вот так они и начали рисовать в студии у Мерси примерно раз в неделю. Никакого определенного времени не выделили, хотя Элис предпочла бы такой вариант.

– Я ей сказала, – жаловалась она Кендл. – Сказала: «Может, мы будем заниматься, например, днем по понедельникам?» – но твоя бабушка ответила: «Я не уверена, будут у меня свободны понедельники или нет». Я говорю: «Хорошо, а есть день, в котором ты уверена?» – а она: «Вообще-то нет». Чем она там занимается, хотела бы я знать. Чем так загружена? Не видно, чтобы к ней ломилась толпа клиентов.

Поэтому иногда Кендл ходила в студию по понедельникам, а иногда по четвергам или в какой-нибудь другой день. А потом начался учебный год, и по будням на занятия уже не осталось времени, единственные свободные часы нашлись только по субботам и воскресеньям.

– Увидишь, что твоя бабушка скажет, – фыркнула Элис. – Она скажет: «Ну, я не могу быть уверена», – противным старушечьим фальцетом передразнила Элис, хотя голос у Мерси вовсе не был старческим.

Но теперь Кендл уже сама позвонила Мерси, и им удалось договориться без малейших проблем.

– Бедняжка! – только и сказала Мерси. – Опять в жернова! Да, конечно, в любой день, только после обеда.

Потому что Мерси любила поспать подольше, как выяснила Кендл, а вовсе не потому, что клиенты обивали ее порог по утрам, и даже не потому, что она по утрам рисовала. Просто Мерси вела ту самую неорганизованную, расслабленную, безмятежную жизнь в соответствии со своими желаниями, о которой мечтала сама Кендл.

– Бабушка, – сказала она ей однажды, – когда я вырасту, я буду жить точно так же, как ты.

– Это как же? – развеселилась Мерси.

– Ну, без всяких планов. Буду делать что хочу и когда хочу, и никто мне не будет ничего указывать.

– В этом есть своя прелесть, – согласилась Мерси. – А дети у тебя будут?

– Ну…

Вообще-то она предполагала иметь детей. Но теперь поняла, что они могут усложнить дело.

– Иногда люди сначала живут одну жизнь, а потом совсем другую, – объяснила бабушка. – Сначала