и почти полные бокалы с шампанским на каминной полке – знаки ушедшей жизни. А видеоплеер все еще включен, Робин заметил мигающий красный огонек в углу экрана, но даже не шевельнулся, чтобы встать и выключить.

Услышал, как Мерси поднимается по лестнице, заходит в кухню. Забеспокоился, что ее сейчас что-нибудь отвлечет, но нет, она появилась в дверях гостиной. Подошла к дивану. И наконец-то села рядом с ним.

– У тебя стиральный порошок кончается, – сказала она.

– А, хорошо.

– Я записала в твой список.

– Спасибо.

Тишина. Он думал, что Мерси скажет еще что-нибудь насчет вечеринки, но она молчала. Тогда он все же спросил:

– Невозможно поверить, да, милая? Ты осознаешь, что прошло пятьдесят лет?

– С одной стороны, нет, – отвечала она. – Но с другой – кажется, прошла целая вечность.

– Понимаю, о чем ты.

– В этом фильме мы такие юные, совсем дети!

– Хочешь еще разок посмотреть? – приподнялся он.

– Пожалуй, нет.

Он опять уселся на диван.

– Честно говоря, мне стало грустно.

– Да, мне тоже, – торопливо подхватил он.

– Думаю, еще и потому, что нет фильма про нашу свадьбу.

– Но зато у нас есть фотографии. В альбоме.

Но она думала о своем.

– Но я совсем не чувствовала себя ребенком тогда, – задумчиво проговорила она. – Помнишь, как папа хотел, чтобы мы подождали годик? Подождали! А я ему сказала: «Какая глупость! Мне уже двадцать, – сказала, – я взрослая».

– А я вот не чувствовал себя взрослым, – хмыкнул Робин. – Именно в тот день. Помню, как стою уже одетый, смотрю в зеркало и вижу, что плохо побрился, пропустил кусок. Я же даже бриться толком не умею, подумал тогда, куда мне жениться? Я же понятия не имею, что делать с женой!

– Да нет, вполне достаточно ты знал, – усмехнулась Мерси и игриво подпихнула мужа локтем.

– Ну, не уверен…

– Ладно тебе, не скромничай.

Робин хохотнул.

– А я сначала думала, – продолжала Мерси, – интересно, а он знает, как надо? Потому что я-то точно не знала. И мне показалось, ты как-то не торопился начать, в некотором роде.

– Это все преподобный Эйли, – хмыкнул Робин.

– В смысле?

– Помнишь, как он беседовал с нами по отдельности перед свадьбой? И мне он велел вести себя «бережно». Я не понял, что он имеет в виду. «В каком смысле бережно?» – говорю. А он мне: «Жених не должен спешить в брачную ночь. Невеста может быть робкой, застенчивой», – говорит. И потом: «Я всегда советую жениху смотреть на первую брачную ночь как на возможность узнать друг друга лучше. Ты ни в коем случае не должен напугать ее, оттолкнуть». Так он сказал.

Мерси рассмеялась:

– Ты никогда мне об этом не рассказывал.

– Но вот я и прыг-прыг по-быстрому в пижаму, пока ты переодевалась в ванной. Специально новую пижаму купил. И нырнул под одеяло, скрестил руки на груди… И тут ты вышла из ванной в облегающей шелковой ночнушке.

– А ты отвернулся. Повернул голову и уставился в окно.

– Я пытался держать себя в руках.

– А я скользнула в кровать, легла на спину рядышком с тобой и ждала. И потом сказала: «Ну вот, мы теперь муж и жена!» А ты только промычал что-то нечленораздельное и продолжал пялиться в окно.

– Я старался сообразить, что имел в виду преподобный Эйли насчет узнать тебя получше. Может, он имел в виду, типа, поговорить? Надо завести беседу о твоих интересах или как? Или он все-таки намекал на физическую сторону вопроса, то есть приступить к основному делу?

– И тогда я повернулась к тебе и принялась расстегивать твою пижаму.

Теперь уже он рассмеялся.

– Ты была такой распутной!

– Знаешь, я слишком долго ждала. И вплоть до того момента вела себя как пай-девочка.

Сейчас она уже бормотала, прижавшись лицом к ямке у основания его шеи. Прижалась теснее. Он наклонился поцеловать ее, одна рука поползла вверх по ее бедру, когда она чуть отодвинулась и прошептала:

– Может, пойдем наверх?

– Да.

В прежние времена они ни за что не дотерпели бы, пока поднимутся наверх.

* * *

Робин проснулся уже совсем под вечер. Он понял это по тому, как золотилась пыль, которой заросли оконные стекла. Кровать на половине Мерси была пуста, скомканные простыни успели остыть и выглядели так, словно она покинула постель уже несколько часов назад.

Но потом он услышал шаги внизу и воспрянул духом. Встал, надел халат и тапочки и поспешил в столовую. Мерси складывала выстиранное белье, вынимая из корзины, которую водрузила на стол. Волосы аккуратно завязаны в узел, сама полностью одета.

– Привет, засоня! – оглянулась на него Мерси.

– Я спал без задних ног, – признался он. – Давно встала?

– Очень. – И в подтверждение показала на выстиранное белье.

Он редко спал днем. Сейчас-то наверняка вырубился, потому что отпустило – расслабился наконец, праздник закончился, все получилось, – и хотел было сказать жене об этом, но передумал. Прозвучит так, будто он жалуется. Но тем не менее не поспоришь, что хотя последние пару недель он провел в постоянном напряжении, зато сейчас мог с уверенностью сказать, что все прошло без сучка без задоринки.

Робин сел за стол и наблюдал, как жена встряхивает и складывает наволочки.

– А мне снилась наша квартира в Хэмпдене.

– Да ты что!

– Наверное, из-за всех этих разговоров о прошлом. Мне приснилось, что я складываю кушетку, на которой мы спали, когда девочки родились, старую диван-кровать. Поднимаю металлическую трубку в изножье; наклоняю так слегка, помнишь, как бы подталкиваю туда-сюда, и кровать превращается в диван.

Робин понимал, что вдается в детали. Он сам терпеть не мог, когда люди начинали описывать подробности, а еще терпеть не мог, когда рассказывают сны. Но почему-то казалось важным, чтобы Мерси представила эту сцену так же ясно, как он.

– Я так четко вспомнил это движение, – говорил он. – Помнишь, как она раскладывалась-складывалась?

– Помню, – кивнула Мерси, вытаскивая из корзины блузку.

– А потом во сне появилась Элис. Года три ей на вид. С короткой стрижкой, под мальчика, у нее тогда именно такая была. И говорит: «Знаешь, папочка, а у нас сегодня на узин пасгетти».

Мерси оторвалась от белья.

– Ой, – тихо проговорила она. – Пасгетти.

– Помнишь?

– Пасгетти и трикадельки.

– Это был как будто не сон, а путешествие во времени, – сказал Робин. – Почти как наяву.

– Какая она была милашка, правда? – вздохнула Мерси. – Все они были такие зайчики. Ох, как давно это было.

– Мы постарели, Мерси.

– Это точно. Постарели.

Она вынула из корзинки очередную блузку, но расправляла ее неторопливо и задумчиво. И нежно провела ладонью по ткани, укладывая поверх остальной одежды.

– Слушай, может, ты захочешь теперь