— Баюн, а что происходит? А? — Сивка говорил не часто, но уж если спрашивал, то лучше было его не игнорировать.

— Да так, кое-что, но я думаю, что мы справимся! И Волк вернется. Только Катерине не говорите пока. Нам надо тут остаться. Пока. И медленно двигаться вдоль реки. Плааавно. Вроде ждем Воронка.

— Мы не замерзнем? — Степан поежился.

— А деревянный шар на что? Избушка же с собой! Какой я молодец предусмотрительный! — Кот довольно себя похвалил!

— Ладно, тогда ты, может, объяснишь…

Катерина не могла смотреть на Бурого, который не оглядываясь шел с Варной во главе стаи. И отвести взгляд не могла.

— Вот видишь, всё верно! Он даже не оборачивается, и идет во главе. Он нужен своим, а они нужны ему. И волчица белая рядом. Как же быстро она… И хорошо и правильно, чего ты плачешь-то дура! — она яростно терла щеки, но не успевала за слезами. — Эгоистка, паразитка просто какая-то! Он там на своем месте, а я должна сама… Братец, ты только осторожнее. Прошу тебя, чтобы только тебе хорошо было! — Катерина уже ничего не различала из-за слез.

Стая растянулась на всю реку, и когда Вьюга и Бурый уже взобрались на противоположный берег, Катя быстро нырнула за сугроб, боясь, что Бурый оглянется и увидит её, запнулась о ветки засыпанного снегом куста, съехала к самому льду, и только села, отряхиваясь и вытирая лицо, как услышала тонкий и отчаянный крик.

Около берега со дна били ключи, и, хотя присыпанный снегом лед выглядел надежным, он не выдержал веса серого любопытного волчонка, почти щенка. Волчонок забарахтался, пытаясь зацепиться за лед, но его накрыла перевернувшаяся часть отколовшейся прибрежной льдины. Катерина увидела это одновременно с волками, но они-то уже далеко ушли, а малыш задержался и был почти около Катерины. Она рванула по льду из всех сил и успела выхватить оглушенного детёныша, выплывшего уже последний раз, но почувствовала, как затрещал лед под ногами, последним движением отшвырнула волчонка далеко от воды, и тут же, вскрикнув от обжигающего холода ушла вниз.

Она уже не слышала полный ужаса вой Бурого, который вспомнил Вьюгу, так же выкинувшую щенка из-под ледяной глыбы. Вой ещё звучал, когда Бурый оказался у ледяного пролома. Катерины не было. Она не всплыла!

— Неееет! — на его голос несся Сивка с Баюном на спине, Степан безнадежно завяз в снегу.

Бурый ринулся было в воду, но его остановил младший брат, прихватив за загривок.

— Вперед, вода утащит её вперед! — Серый подтолкнул брата. И Бурый кинулся вперед, река поворачивала направо, ветер, упорно дувший на этом повороте, сдувал снег со льда, но сколько волки не вглядывались в лед, ничего не было видно. И вдруг чуть впереди лед вздыбился, треснул, как будто снизу ударил таран, Серый замешкался, а Бурый метнулся вниз, поднырнул под поднявшуюся на секунду ледяную глыбу и выхватил белую лебедушку. Стрелой кинулся с ней на берег.

Катерина бы погибла сразу, шок от ледяной воды её почти парализовал, если бы не подарок лебединой кувшинки. Она сама не поняла, как успела вспомнить о белых лебединых перьях. Именно облик лебедя её и спас. Лебедям не страшна ледяная вода, но легкую лебедушку течение унесло под лед гораздо легче, чем волчонка, и она понимала, как бы долго она не могла нырять в качестве лебедя, воздух скоро закончится, и она так и останется подо льдом до весны.

— Открой мне вода ворота из льда!

Приказ сказочницы прозвучал только в её голове, но хватило и этого! Река унесла её за поворот и с силой ударила в ледяной щит, так надежно сковавший её поверхность! Катерина вынырнула, глотнула воздух и тут же обреченно увидела, как ледяная глыба, ставшая на дыбы от удара послушной воды, медленно падает на неё! Катя закрыла глаза, и тут же за крыло больно схватили и выдернули из-под льда.

— Катерина! Катя! Только глаза открой! Катеринааа! — Бурый почти касался носом её клюва.

— Я хочу стать человеком! — Катерина мокрая до последней нитки секунду смотрела на Бурого, а потом закрыла руками лицо.

— Брат! Это подстроила Беляна! Она соврала, что ты будешь её мужем! Беляна сказала Катерине, что она сама тебя держит и не дает жить так, как ты хочешь! Что ты платишь Кате долг за спасение жизни! Поэтому и находишься рядом! — у Серого бока ходили ходуном, говорил он с трудом, но почуял, что лучше момента не найти, а то эти двое сейчас опять наговорят друг другу какую-нибудь ерунду!

— Что??? Беляна? Что за глупости? — Бурый соображал быстро. — Сначала переоденься, потом поговорим! — сердито велел он девочке.

Катерина с трудом дотянулась до перышка, оказывается, так трудно просто поднять руку. Или это просто лед начал сковывать мокрую одежду? Мгновенно её мокрый полушубок превратился в совершенно сухую длинную шубку, теплая шапка и сапоги, теплые штаны, должны были быстро согреть, но дрожь била неудержимо! Катерина с трудом села, обняла руками колени.

— Катя! Беляна действительно с тобой говорила об этом? Сестра! Ты должна ответить! — прямо перед её носом оказалась очень строгая морда Бурого.

— Почему ты мне не сказал, что побратимство у волков бывает только среди самих волков?

— Что? Это она сказала? — Бурый начал звереть.

— Катя! Это ложь! У нас нет такого закона. И у нас бывают побратимы не волки! — Серый подошел ближе.

— Катя, ты мне названная сестра, а я тебе брат, это правда и это уже не отменить, даже если ты сама захочешь! И давай теперь уточним, ты меня прогнала потому что хотела, чтобы я был счастлив с Беляной? Серый верно сказал?

— Она так похожа на Вьюгу! — всхлипнула Катя

— Да ты больше похожа на Вьюгу, чем эта белая дрянь! Ты так же бросилась спасать волчонка, и я думал, что от отчаяния сдохну сейчас там у полыньи! — разъярился Бурый.

— Да, кстати, а вот такой закон у нас есть! Спасший волчонка стаи, становится членом стаи! Так что ты и так и эдак сестра, и уже нам всем. Теперь не отвертишься! — Серый хитро ухмыльнулся, и оглянулся на реку, стая уже добежала до поворота реки, а над косогором завис Сивка с Баюном на спине. Оба облегченно выдыхали.

— Если ты ещё когда-нибудь услышишь, как кто-то рассказывает тебе, как мне лучше, спроси у меня, я клянусь тебе честно ответить! — очень серьезно и строго сказал Бурый. — Только не делай так больше, я решил, что это я тебе надоел и мешаю!

Катерина, стучащая зубами, несколько раз пыталась заговорить, а потом сунула нос в воротник и сказала оттуда: — Если ты ещё когда-нибудь решишь, что ты мне надоел или мешаешь, спроси у меня, и я клянусь тебе честно ответить! — потом подняла голову и с возмущением продолжила! — И как тебе такая глупость могла прийти в голову! Как ты мне мог надоесть!!!!

— Вот! Это способны сделать только женщины. Что человеческие, что волчьи, без разницы! Она меня ещё и сделала виноватым! И главное, что не переспоришь! Мало мне матери такой, так ещё и сестра такая же! — вздохнул Бурый, такой счастливый, что мог бы даже сплясать, пожалуй, чего-нибудь этакое с кувырканием через голову в воздухе!