в сторону, гигантская очковая кобра. Я сказал гигантская? Нет! Это не то слово! Она была ГИГАНТСКАЯ! В её милый зубастый ротик Индра мог бы пройти не нагибаясь. А длину чудовища вообще невозможно было оценить.

— Ну, как тебе моя крошка? — улыбаясь, спросил Волос.

— Это ты её сделал? — мрачно спросил Индра.

— Ну, конечно. И держу пари, от такой болезни у тебя нет лекарства. Магия-то тю-тю? Я правильно понял? Ты проиграл, приятель. Да не парься ты так! Я на эту красотку тоже последние силы истратил.

Такое заявление Индру слегка обеспокоило.

— Так она ж нас обоих сожрёт!

— Нет, — засиял Волос, как начищенный пятак. — Меня звери слушаются. Мне для этого и магия не нужна.

А тварь между тем стояла на хвосте, нависая над богами, и слегка шевелила раздувшимся капюшоном, время от времени оглашая окрестности громоподобным шипением.

* * *

Индра оставил противника в покое, сел на ближайший камень и обхватил голову руками. Новое поражение. Было от чего отчаяться.

— Почему ты меня не убил? Сколько можно надо мною издеваться?

Волосу тоже смертельно надоела вся эта борьба с богом грома. Он больше не желал ему зла. Для него Индра стал чем-то вроде старинного приятеля. Да и усталость от перипетий насыщенного дня брала своё.

— Хватит, громовержец. Я уже наслушался похоронных гимнов. Вали-ка ты отсюда к себе домой.

Он повернулся к кобре и что-то прошипел. Та послушно сложила капюшон и медленно поползла куда-то на вершину горы. Сам Волос отвернулся от Индры, лёг прямо на траву, свернулся калачиком и закрыл глаза.

Громовержец смотрел на это, растерянно хлопая ресницами.

Так бывает, когда два сильных противника сходятся в честном бою. Они готовы перегрызть друг другу глотки, но в тоже время сожалеют, что судьба сделала их врагами. Сейчас был шанс изменить судьбу. Или это она сама решила изменить сюжет?

— Слушай, Вала, — начал Индра, притронувшись к плечу недавнего врага.

— Пошёл ты… — рыкнул в ответ Волос.

— Я тебя достаточно хорошо узнал, пока был в плену. Ты — нормальный мужик. Но ты один. Боги вне кланов живут не долго. Когда у тебя нет друзей, у тебя появляется множество врагов. Пошли со мной, я помогу тебе пристроиться в нашем Доме.

— У тебя тоже есть пустой амбар и длинный ремень с ошейником? Покорнейше благодарю!

— Дурак ты, Волос. Я ж по дружбе предлагаю. У меня не амбар, а несколько комнат во дворце. На первое время хватит. А там себе собственный дворец построишь.

Он помолчал, вздохнул и продолжил:

— Честно говоря, мне нужна твоя помощь.

— Ха-ха три раза! — саркастически пробурчал чернобородый громила, но заинтересовался. — И чем тебе может помочь бог-однолетка?

— Мне придётся доказывать, что я не был в сговоре с демоном по имени Вала…

Волос обернулся, поглядел на громовержца и расхохотался:

— И для этого ты притащишь Валу в Золотой город?

— Нет. Я приведу в город одинокого бога из леса. Никто ведь не знает, что Вала — это ты. И я всем скажу, что Валу мы убили.

— Как-то не убедительно… Чем докажешь, что Вала убит?

Индра задумался, усиленно начёсывая затылок. В это время взгляд его упал на гигантскую кобру, которая доползла до вершины и хотела уже спускаться вниз.

— Вот оно! Куда ты её отправил?

— Сказал, чтобы ползла куда хочет.

— А дальше что? Что с ней будет?

Волос пожал плечами:

— Будет ползать, да охотиться. А потом сдохнет. Потомства она не даст. Где ещё такого самца найдёшь?

— А можно я её убью? — у Индры даже глаза загорелись.

Волос сразу понял план громовержца. Он что-то громко прошипел. Кобра на вершине горы передумала ползти дальше и улеглась там, свернувшись кольцами.

— Да. Только сначала слетаешь к Никийе и скажешь, что её родители погибли…

— Ты их…

— Нет. Не я. Когда я там появился, убийцы обсасывали их косточки.

Индра сморщился:

— Бедная Никийя…

— Я их прикончил. Убийц. В магическом поединке. Поэтому и пришлось потом от тебя по лесам-степям-горам бегать. Кабы не это, хрен бы ты меня так просто изловил, — Волос вздохнул и продолжил. — Ты хотел эту девчонку? Она теперь твоя. Только не обижай её…

— Почему ты от неё отказываешься?

Волос недовольно повёл головой:

— Дура она! Тебя вон освободила. Предупреждал же: не лезь в этот амбар. И на тебе!

— Хорошо, Вала. Я возьму её замуж.

— Не называй меня больше Валой. А то в городе тебя не поймут…

— Как бы тебя назвать? Может быть Велес? Это от слова «vel» — «душа» или «воля», даже величие. У нас Дхарма и Варуна сейчас над новым проектом работают. Души погибших воинов ловить будут. Возможно, тебя туда возьмут. Ты как к мёртвым относишься?

— Всю жизнь мечтал с ними возиться! — ядовито ответил Волос. — Но имечко симпатичное. Пойдёт. Буду Велесом.

* * *

Безымянная сущность, обитающая на тайных тропах мёртвых, обиженно сжалась. Она поняла, что пир на сегодня откладывается. «Ну, ничего, я подожду. Спешить некуда. Всё равно вы все мои дети», — подумала сущность.

* * *

Разговор с Никийей получился тяжелым. Она не хотела верить, что её родителей больше нет. Индре пришлось свозить её на Берёзовый остров, чтобы увидела своими глазами. Лишь обугленный скелет гигантской лягушки (придавленной берёзой) убедил девушку в том, что сама она избежала гибели чистой случайностью.

Выходить за Индру замуж она наотрез отказалась:

— Довольно с меня медведя! Не хватало ещё мне с оборотнем век вековать.

В конце концов, Индра плюнул на всё, уволок девчонку за тридевять земель к озеру, что нынче зовётся Чудским, и там выдал замуж за богатого сильного охотника, снабдив её кучей всякого приданного.

Люди сказывали, что жила Никийя со своим мужем душа в душу. Оба были счастливы, и родилось у них почти два десятка высоких блодинчиков с широкими монгольскими скулами и голубыми глазами. Потомки Лунной девы и по сей день живут на берегу того озера. И долгое время среди всех богов больше всего они уважали и почитали громовержца. А последние исследования антропологов установили на Севере Европы чёткую связь депигментации (то бишь, блондинистости и светлоглазости) с признаками монголоидности.

* * *

— Моря превращаются в болота! Солнце выжигает степи! Там, где прежде были травы, сегодня царствуют пески! За всё лето лишь два небольших дождя! А на пороге бесснежная зима с лютыми морозами. Большие реки мелеют, а малые уже высохли. Полтора века засухи. И с каждым годом всё хуже. Скот обречён на гибель. А в след за ним падут и люди!