– Нет. Вроде как он все время путешествует.

– Вот козел! – возмутился Марк, вставая и начиная делать энергичные взмахи руками. Почувствовал, как кровь снова побежала по венам.

– Послушай… – Таша вытерла слезы.

– Да что тут слушать? Сдал отца и слинял. Путешественник хренов, – остановившись, припечатал он незнакомца.

– Ну про путешественника это сам Генрих говорит. – Таша слабо попыталась защитить незнакомого хама. – Может быть, это он сам придумал или его болезнь?

– Его отец болен? – Марк снова сел на пол и, протянув руку, взял с блюда кусок яблочного пирога – он мечтал о нем целый вечер, но боялся пошевелиться, чтобы не потревожить Ташу. Пирог был божественным. Марк плеснул в небольшую чашку, стоявшую неподалеку, давно остывший чай.

– Я не знаю, Марик, я же не спрашиваю их диагнозы, – пожала плечами Таша, – но у Генриха репутация безобидного старика с причудами. Детей очень любит, постоянно с моими возится, Митька так вообще как сын ему, и они где-то вместе пропадают. Я не переживу, если с Генрихом что-нибудь случится.

Таша отчетливо помнила тот день, когда Митя поднял мятеж. Ведь тогда именно Генриху удалось переубедить мальчика и заинтересовать его катакомбами настолько, что тот решил остаться. Этот день стал судьбоносным для них всех, и только благодаря старику их жизнь устроилась и потекла плавным чередом.

Несколько минут они помолчали. Марк протянул Таше свою чашку, и та сделала несколько небольших глотков. Он кивнул на пирог, она помотала головой. Слова были не нужны.

Марк снова сел на пол и вытянул ноги, а Таша легла, устраивая голову у него на коленях.

– Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил Марк, и у Таши перехватило дыхание. Она ослышалась? Или он действительно позвал ее замуж? Марк. «Ее позвал замуж Марк!» – ликовало сердце, но разум тут же охладил этот радостный порыв.

– Нет, – ответила она после некоторого раздумья. И это было самое тяжелое «нет» в ее жизни.

– Почему?

– Я не могу. Правда.

Марк дернулся, как от удара током, затем резко вскочил, одновременно хватая Ташу за талию и поднимая ее на ноги.

– Пойдем, – жестко скомандовал он.

– Куда, Марк? Я не могу уйти из дома, дети спят, тебя увидят…

– Замолчи и идем со мной, я расскажу тебе другую сказку. – Он потянул ее в направлении двери, но Таша неожиданно уперлась. Ей стало холодно и страшно.

– Хватит с меня сказок, не дури, я никуда не пойду, – запротестовала она.

– Правда? Ты даже не хочешь послушать сказку про Виктора Дормана, который сгорел заживо вместе с твоей сестрой? – не повышая голоса, отчеканил Марк.

И словно земля ушла из-под ног, выключили свет, и она провалилась в другое измерение. Он не может знать. Никто не может знать. Нет, нет, нет!

Мысли отчаянно метались. Что делать? Как это остановить? Выбежать на улицу и звать на помощь? Сдать его полиции? Избавиться от него навсегда? Но ведь он заговорит…

В висках пульсировала кровь.

– Что ты несешь? При чем здесь моя сестра? Я не понимаю, – пытаясь сохранить невозмутимость, фальшиво удивилась она.

– Хочешь расскажу, как все произошло?

– Не надо! – запротестовала Таша. – Хватит дурацких шуток, Марк, я очень устала, мне нужно поспать.

– Потом поспишь, пойдем со мной. – Марк снова дернул ее за руку, и на этот раз она поддалась.

Надо выяснить, что он знает.

Марк распахнул дверь во тьму и вывел ее во двор. Таша бросила последний взгляд на дом – одинокий огонек свечи, все, что у нее осталось. Не выпуская ее руки, Марк ускорил шаг, и ей пришлось почти бежать за ним.

– Он был садистом, правда? – Он повысил голос. Где-то далеко закричала ночная птица, и Таша чуть не крикнула вместе с ней.

– Он бил жену, детей, тушил о них сигареты, однажды сбросил жену с лестницы, и она угодила в больницу.

– Неправда! – слабо пискнула Таша, судорожно соображая, что ей с этим всем делать. – Виктор не такой, мы с ним… мы с ним любили друг друга!

– Правда? – Марк остановился, повернулся к ней, привлек к себе и посмотрел в глаза. – Откуда же побои, зафиксированные в полиции? Почему она от него не ушла? Так хотела получить британский паспорт?

– Она? – это было крайне глупо, но она уже и не знала, что говорить.

– Не ври мне! – заорал Марк и вдруг со всего размаху закатил ей пощечину.

Таша замерла как вкопанная, схватилась за пылающую щеку и подняла на него глаза. Марк осекся, замер, а затем обнял ее, снова привлек к себе и начал целовать.

– Прости, прости меня, просто я не знаю, как еще остановить эту ложь. Ты что, думаешь, я бы не узнал Наташу? Да, вы похожи, но не для меня. К тому же все эти татуировки… Она бы никогда в жизни их не сделала, она была не такая.

– Не такая? – не выдержала Таша-Глафира и засмеялась. – Люди меняются, Марк, и я тоже изменилась! Захотела и сделала татуировку, а что? Ты думал, я застыну, как муха в янтаре?

Марк остановился и сделал несколько шагов назад. Оглушающая тишина накрыла их. Там, за пределами ночного поселка, кипела жизнь, но сюда ее звуки доходили словно сквозь толщу воды.

– Тебе почти удалось меня провести.

– Почти?

– Да. Знаешь, на чем ты прокололась?

– На чем? Даже интересно, в какой момент ты понял, что я это не я, – с вызовом спросила она.

– Ты прокололась на сказке.

– На сказке? – Глафира была сбита с толку, она уже не понимала, что происходит, чем все это закончится и как прекратить этот театр абсурда.

– Да, на сказке. Наташа ведь тебе не рассказала, почему мы расстались?

– Марк, мне никто ничего не должен был рассказывать. Я помню, почему мы расстались. Мы собирались обвенчаться в старой церкви, а потом уже сказать об этом родителям. Но ты не пришел, а на следующий день я узнала, что ты уехал с Олесей. Это меня подкосило.

– Тебя подкосило? – Марк рассмеялся так искренне, что Глафира окончательно была сбита с толку. Что смешного она говорит? Этот человек сломал жизнь ее сестре, да и ей тоже. Приди он тогда в церковь, все было бы совсем по-другому. И на ее руках не было бы крови двух человек.

– Тебя подкосило? – переспросил Марк. – А кто изменил мне с моим лучшим другом? А тот взял и рассказал, узнав, что я собираюсь жениться. Что, не ожидала?

– Нет, неправда! – прошептала Таша. Она окончательно перестала понимать, что происходит.

Слезы Натальи, ее бегство, ее жизнь с монстром – все приобретало совершенно другое значение. Наташа? Изменила Марку? О господи.

– Да, – кивнул Марк, – я так и не понял, зачем она это сделала. Возможно, хотела сделать мне больно, мы поссорились из-за какой-то ерунды накануне.