Именно в этот момент, пребывая в полном смятении, Ангербода осознала, насколько глубоко её дети переживали из-за слов отца. И она почувствовала, будто рана в её сердце, которой было уже больше века, вновь открылась, утягивая ведьму во тьму. Ей пришлось сопротивляться желанию вырвать страдающее сердце из своей груди и бросить в огонь, несмотря на облегчение, которое это могло принести.

Но поступить так означало бы сдаться, а дети нуждались в ней сейчас больше, чем когда-либо.

– Я вижу, ты всё ещё покрываешь волосы под платком. Значит ли это, что ты по-прежнему считаешь себя его женой? – спросила Скади однажды морозным утром, когда заехала в гости на своём олене. Животное было нагружено зимними запасами, которые она привезла в обмен на зелья, утоляющие голод, – этот товар всегда пользовался большим спросом в холодные месяцы.

– Скорее по привычке, – ответила Ангербода, хотя и сама не знала, насколько это было правдой. – К тому же так волосы не падают на лицо.

– Верно, – согласилась Скади. – Привычка. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя войдёт в привычку позволять мне убить его во сне?

– На удивление, он довольно крепко спит.

– Значит ли это, что мне можно?..

– Нет, не значит.

Судя по виду, её такой ответ не устроил. В качестве своего рода извинения Ангербода предложила ей отобедать вместе, и та согласилась.

– Вероятно, скоро тебе станет трудно с ними управляться, – сказала Скади, когда разговор зашел о детях. – Это было легче, пока они были не такие крупные, но мальчики становятся больше с каждым моим приездом.

– Их поведение не имеет отношения к размеру, – ответила Ангербода как можно тише. – Это из-за того, что произошло той ночью у ручья. С тех пор они переменились.

Скади положила руки на плечи подруги и тоже понизила голос.

– Насколько мне известно, пока ни твой проходимец-муж, ни сама Сигюн никому и словом не обмолвились о случившемся. Но всё же будь осторожна. Боги не играют честно. Я знаю это не понаслышке.

– Понимаю. Спасибо, дорогая подруга. Я приняла меры предосторожности. – И ведьма рассказала ей об усиленном охранном заклинании.

Охотница кивнула, затем неловко поёрзала, будто хотела сказать что-то ещё, но решила не лезть не в своё дело. Вместо этого она просто ещё раз кивнула и сказала:

– Я передам Гёрд, что она всё равно сможет найти тебя. А если тебе понадобится помощь… если не будет получаться справляться с сыновьями…

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – ответила Ангербода. Ётуншу, казалось, не удовлетворил её ответ, но больше эту тему затрагивать она не стала.

Однажды, когда колдунья шила новую пару чулок для Хель, дочь вбежала в пещеру, безутешно рыдая. Когда Ангербода, наконец, смогла добиться от неё хоть каких-то объяснений, то девочка всхлип- нула:

– Они едят моих коз, мама! Едят моих коз!

– Кто ест твоих коз, Хель?

Малышка посмотрела мать так, словно её голова только что отвалилась и покатилась в сторону.

– Мои братья!

К тому времени, как Ангербода с дочерью вышли из пещеры, три козы были съедены, а остальные разбежались по предгорьям и затерялись среди сучковатых деревьев Железного Леса. Ведьма сомневалась, что они вернутся.

Она посмотрела на Фенрира и Ёрмунганда. Первый обгладывал мясо с кости ноги, а второй пытался заглотить последний крупный кусок козлятины. Хель шмыгнула носом и вцепилась в платье матери. Ангербода опустилась на колени и обняла её, затем снова посмотрела на сыновей.

– Зачем вы это сделали?

– Потому что скоро зима, дичи не хватает, и мы голодны, – произнёс Фенрир, невинно, как ребёнок. Но в его тоне слышалась насмешка. – Мы загоним остальных позже для тебя, мама.

– Эти козы не предназначались в пищу, – холодно ответила Ангербода. – Они были любимыми питомцами вашей сестры, и мы получали от них молоко.

– Ты и раньше их забивала, – заметил Фенрир. – Почему нам нельзя?

Женщина сжала кулаки и заставила себя успокоиться. Она привыкла к таким дерзким ответам Хель, но теперь и средний ребёнок всё чаще разговаривал с ней в подобном тоне.

– Мы разделываем их понемногу. Я понимаю, что вы быстро растёте и испытываете голод, но разве вы не можете охотиться в лесу, как всегда?

Фенрир выплюнул кость к её ногам и встал. Его глаза находились на уровне её подбородка, когда она стояла, но, поскольку Ангербода всё ещё сидела рядом с Хель, он угрожающе уставился на неё сверху вниз своей короткой мордой. У него по-прежнему был вид щенка-переростка.

– В этих лесах почти нет дичи, – произнёс он, а Ёрмунганд зашипел в знак согласия и снова сжал челюсти. – Здесь нет ничего, кроме нас и нескольких кроликов, а границы твоего заклинания…

– Я их расширила, о чём вы прекрасно знаете. Это не оправдание, – сказала она, вставая. Хель зарылась лицом в платье матери, а Ангербода погладила её по волосам, не сводя глаз с сыновей. – И Скади не раз предлагала привезти вам более крупную дичь в дополнение к тому, что водится в лесу. Для вас всегда найдётся больше еды. Нужно только спросить.

Фенрир ничего не ответил. Он просто протиснулся мимо матери и сестры обратно в пещеру, Ёрмунганд скользнул за ним. Хель посмотрела на неё с ничего не выражающим, безнадёжным выражением лица, и ведьма крепко обняла её и повела внутрь.

После той расправы над козами её сыновья наконец ощутили какие-то братские узы: в ту ночь Ёрмунганд и Фенрир спали у очага вместе. Несмотря на то, что кровать становилась слишком маленькой для всех них, Ангербода по-прежнему не любила, когда мальчики ложились на полу. А Хель, казалось, наоборот, обрадовалась отсутствию братьев и во сне прижимала к себе мать и фигурку волка.

И когда колдунья наконец заснула, ей приснился самый страшный кошмар из всех возможных.

На совете богов царил хаос, но на этот раз Локи не хотел принимать в этом участия. Его жена стояла с решительным видом в центре залы перед всеми асами и рассказывала о том, что произошло той ночью у ручья. Мужчина же прислонился к стене в стороне и скрестил руки на груди. На лицо его падала тень.

Локи понимал, что это его вина, что она в конце концов отправилась к богам. Он умолял её держать рот на замке. После их встречи с Ангербодой Локи изо всех сил старался вести себя как образцовый муж, чтобы успокоить Сигюн. Он остался в Асгарде. Он проводил с ней ночи, потакал любым капризам, играл с их сыновьями. Ему казалось, что будет достаточно легко заставить её промолчать. Он всегда думал, что она любит его так сильно, что простит ему что угодно.

Он ошибался.

Оказалось, она видела его насквозь. Судя по всему, было достаточно легко делать вид, что он принадлежит только ей, – но лишь до того момента, как она встретилась с Ангербодой лицом к лицу. Теперь пути назад не было.