class="p1">— Жалко сестру. Может, когда-нибудь увидим ее снова. После очередной войны. А сейчас у нас жива и здорова мама, и роптать не на что, — задумчиво сказал Тувс.

— Не будь регенераторов, мы бы роптали. Поверьте мне, роптали! — напомнил Руйб.

— Ну, наша мама просто молодцом! — повеселел Кир. — Она вышла из регенераторной на удивление здоровой и обновленной. Я бы сказал, она немного изменилась.

— Да, Мара стала другой, — подтвердил Руйб. — Но вы знаете, как сейчас говорят: астероид подчиняется астрологическим факторам. Так вот, Солнце находится в эти дни в знаке Стрельца, и все восстановленные автоматически становятся Стрельцами. Это как заново родиться. Я многого в этом не понимаю. Но вижу: Мара изменилась по характеру, стала не такой требовательной, не такой упрямой и заносчивой, но чуть более обидчивой. Наверное, правильно говорят, что знак зодиака при регенерации меняется. Она была Львом, а стала Стрельцом, получается, так?

— Получается, так, — повторил Тувс. — Конечно, изменения не бросаются в глаза, но их нельзя отрицать.

— Да, а ведь и я изменил знак — с Овна на Скорпиона.

Посидев в кафе, Руйб и его сыновья направились к выходу. Генерал попросил их подождать и завернул по нужде в уборную.

Войдя, генерал почувствовал беспокойство. Руйб был не робкого десятка, темноты и высоты не боялся, не падал в обморок при виде крови, а уж о призраках и духах и не говорил без усмешки. Но в этот раз тревога оказалась слишком явной, чтобы генерал мог отмахнуться и спокойно пройти к туалету.

Он застыл у зеркала над небольшой раковиной у входа в уборную. Застыл и окаменел. Почти минуту генерал не мог сдвинуться с места — и вдруг понял, почему. В зеркале он заметил движение. Что-то было не в самом зеркале, а позади генерала. Там кто-то был. И как будто реальный.

Страх начал охватывать генерала.

Он увидел в отражении контур головы! Нет, то не была виртуальная фигура. Это проявлялся реальный человек — и Руйб знал этого человека!

Генерал обернулся. На него смотрел Чиуг. Тот самый шрам под глазом. То самое насмешливое лицо. Но теперь это лицо стало наглее и презрительнее. Оно будто говорило генералу: ты — букашка, ты — никто, а я — твой Бог и могу сделать с тобой все, что захочу!

Не успел Руйб вымолвить и слова, как почувствовал в груди жжение и увидел перед собой лазерный пистолет. Чиуг приложил дуло к его груди и нажал на спуск. В туалете запахло жареным. Но это не было жаркое из кафе. Это был заживо зажаренный человек, упавший к ногам Чиуга, который ухмыльнулся и исчез, растворившись в воздухе. Следом из туалета исчезло безжизненное тело генерала.

В ста пятидесяти тысячах километров от Весты возникла червоточина, а следом появился космолет, который возвращался с Шумалии. Вскоре корабль достиг астероида и приземлился. Бросив громоздкие скафандры в космолете, разведчики вышли наружу в привычных гермокостюмах и прозрачных шлемах. Рядом одиноко ждал маневренный крейсер. Оставалось пересесть в него и прибыть на конференцию.

— Вы ничего не чувствуете? — спросила Коб.

— Нет, а что мы должны чувствовать? — не понял Мартин.

Коб не ответила. Петр и Ерум устало молчали. Все забрались в крейсер — и машина оторвалась от поверхности, постепенно разогналась и набрала высоту.

— Что с тобой? — спросил Ерум, обеспокоенно глядя на Коб.

Коб опять не ответила. Она сидела, опершись спиной о стену отсека и закрыв глаза, будто задремала. Еруму показалось это странным, ему не верилось, что она так быстро может заснуть. Он не знал, что делать. Он сидел рядом и продолжал смотреть на ее лицо, очевидно надеясь, что сейчас она откроет глаза и заговорит. Но прошла минута, потом — еще минута, а Коб все дремала.

Петр сорвался с места и подлетел к Коб. Он схватил ее голову за затылок одной рукой, а другой попытался открыть глаза.

— Черт! — вырвалось у Петра.

Коб не подавала признаков жизни: голова бессильно болталась на вялой шее, тело было готово повалиться вниз, зрачки не реагировали. И только тут все увидели небольшую, толщиной с палец, дырку в груди Коб, из нее шел дым, и это означало только одно — кто-то или что-то убило женщину. И убило только что!

— Включить системы обнаружения! — закричал Ерум, вскочив с сиденья.

Мартин уже стоял у приборной панели.

— Все и так включено! — бросил он.

Было ясно, что неизвестная сила убила Коб и в этот самый момент скрывается от них. Здесь, в крейсере!

Ерум заметался по отсеку, Мартин смотрел растерянно.

— Не паниковать! — рявкнул Петр.

— А кто ты такой, чтоб приказывать?! — невпопад огрызнулся Ерум. — По-моему, среди всех нас только я генерал!

— Чего?! — зарычал Петр. — Я комиссар! Любой генерал мне в подметки не годится!

— Тихо вы, нашли время! — прошипел Мартин, его взгляд скользил по стенам отсека. — Оно здесь. Оно слушает нас!

На Мартине не было лица. Петр был суров и готов ко всему, как обычно. А Ерум переступал с ноги на ногу, словно не знал, что делать и куда бежать.

— Я ему послушаю! — процедил Петр и полез в запасник отсека.

Через секунду он достал болтер с широким дулом.

— Ты чего?! — возмутился Ерум. — Стенку прошибешь!

— Не прошибу! — взревел Петр. — Толстая броня не прошибается!

Эридянин направил болтер на левую от себя стену, нажал на спуск, оглушительно заработала очередь — и болты стали бить в стену и тут же разрываться, оставляя выбоины размером с кулак. Обшивка гнулась, но не пробивалась.

Петр направил болтер на стену перед собой, изрешетив ее выстрелами, а затем — на правую стену, оставив на той еще пару десятков выбоин.

Наконец болты в магазине закончились — и Петр бросил на пол оружие.

— Надеюсь, кого-то подстрелил! — выдохнул Петр и посмотрел на Мартина.

Но тот уже сидел на полу, как и Коб, опершись о стену и закрыв глаза.

— Мартин! Ты жив?! — рявкнул Петр.

Мартин молчал.

Петр посмотрел на Ерума. Но тот уже скрючился на полу в неестественной позе.

И тут ноги Петра прострелила боль. Он подавил в себе крик и посмотрел на ноги. Они были прострелены лазером, из отверстий шел дым.

Петр не мог удержаться, он выронил болтер и упал на пол. Скорчился от боли, но не кричал. И больше всего хотел узнать, кто его подстрелил. Кто и зачем?!

— Ты потратил свои выстрелы зря, — услышал он чей-то голос.

Превозмогая боль, эридянин с усилием поднял взгляд.

Над ним стоял толстенький человек маленького роста с хитрым, злым и одновременно подобострастным взглядом.