я просто хочу сообщить, пользуясь таким удачным случаем: мы с группой начинающих астрономов отправляемся в инфракрасную обсерваторию. Меня уже ждут. Я желаю вам добра и терпения. Впереди предстоит много работы. Верю, что у нас все получится.

Профессор сошел с трибуны и под аплодисменты проследовал к выходу.

В аудитории кафедры астрономии его уже ждали студенты.

— Летим прямо сейчас, профессор? — спросил юноша, сидевший в первых рядах.

— Конечно, Геф, а чего ждать? — риторически ответил Нув.

И студенты пошли за профессором к крейсеру. Когда все устроились внутри, корабль понес их в район Синих столбов.

Спустя несколько минут они прибыли к большому телескопу. Нув повел группу по отделениям обсерватории. Из всей группы в обсерватории прежде работала только Тиша, остальные попали сюда в первый раз. Просторные отделения были оснащены высокочувствительными датчиками, приборами и другими устройствами. Впервые студенты увидели гиперувеличитель, который позволил Тише распознать объекты нейросети на Земле. Данные требовались при подготовке массированных ударов по неприятелю. Студенты с восхищением разглядывали гиперувеличитель и гордились технологиями, разработанными учеными Весты. Тиша скромно стояла в числе других.

— Профессор, мы больше никого не ждем? — спросила девушка с четырьмя руками.

— Нет, Идда. Нас всего двадцать. А было намного больше до войны. Но это лучше, чем ничего, — грустно заметил профессор. — Теперь будем работать и слушать лекции в космическом пространстве за орбитой. С астероида раз в неделю будет курсировать челнок — доставлять в обсерваторию людей и все необходимое, а потом забирать обратно. Так планируется осуществлять транспортную связь с Вестой. Кому здесь не понравится, тот сможет улететь ближайшим челноком.

Группа разместилась в главном отделении обсерватории на сиденьях. Профессор вывел виртуальные экраны, где показывались графики и бежали строчки букв и цифр. Осуществлялась автоматическая проверка всех систем телескопа.

Наконец заработали двигатели, и телескоп задрожал, а в следующий момент все почувствовали, как он оторвался от поверхности астероида.

Нув сказал:

— Надеюсь, на Весте дела сложатся удачно. И вы знаете, сейчас у меня нет дурного предчувствия. Абсолютно!

— Но, профессор, — проговорил один из студентов, — сейчас ведь только ленивый не говорит о предстоящей опасности со стороны нейросети. Якобы нам нужно готовиться к худшему, ждать в любой момент начала новой войны?

— Вот именно, что якобы! — напыщенно проговорил Нув и ухмыльнулся.

Студенты подозрительно смотрели на профессора. Каждый из них помнил того милого старика, который отличался мудростью и никогда не говорил о том, о чем не имел понятия. А ведь все видели, что Нув не знает, о чем говорит. Как будто в нем что-то разрушилось, самоуничтожилось. Нет, вроде бы все было в порядке с его самостью, это был несомненно профессор с его характерными манерами и внешностью, хоть и молодой теперь. Но чего-то в нем все-таки недоставало. Чего? Никто не мог сказать точно. Знаний, мудрости или частички души? Казалось, он что-то потерял.

Задавший вопрос Кюр не мог согласиться с ученым. Ему, как и всем, показалась странной реакция Нува. Неужели профессор так изменился? Некоторые из студентов могли слышать его мысли, но им слышались лишь отголоски прошлого. Это был новый ученый. Новый профессор. Новый Нув. Словно его сознательный клон.

Кюр не выдержал и добавил:

— Профессор, вы очень категоричны. Мы не замечали этого раньше в вас.

Нув улыбнулся.

— Да ну, я тот же самый. Почему вы так упорно видите во мне другого человека? Считайте, я просто родился заново. Теперь — под знаком Стрельца. Зато нет проблем с возрастом. Я ведь этого так ждал. Все-таки хороша жизнь, дорогие мои, — проговорил мечтательно Нув, и студенты снова почувствовали в нем прежнего профессора.

Создавалось ощущение, что наставник меняется: то он прежний, то вдруг становится не похожим на себя. От этого возникала сумятица в головах студентов. Но они продолжали слушать и наблюдать. Нув говорил:

— Жизнь есть жизнь, каждый хочет жить вечно и не умирать. И я — не исключение. Тем более мы строим новый мир и новые порядки. Вспомните, как неприятно жили люди на Земле, постоянно вели войны, постоянно умирали. Они были наполнены ужасными противоречиями, поэтому все время что-то делили, ругались, дрались и гибли в конфликтах.

— Профессор, но куда же без противоречий? Должно быть, мы станем без них одинаковыми, — сказала Тиша.

— Нет, ни в коей мере, — не согласился ученый. — Разница между людьми не равна противоречиям между ними. Разница существует независимо от того, есть противоречия — или нет. И она не заключена в характере. Характер — это конверт души, ее оболочка, обертка. Красивая ли? Не всегда. А разница — совершенно другое, она лежит много глубже, в сознании человека.

Профессор прекрасно говорил, а студенты внимательно слушали. Но в оценке событий и явлений, в размышлениях Нува чувствовалось несвойственное ему ранее упрощение.

Шестой день конференции начался с обсуждения текущих дел. Озвучили первые результаты вернувшихся на Весту разведгрупп. Результаты оказались, увы, отрицательными. Впрочем, скорейшего обнаружения населенной планеты в Большом Магеллановом Облаке и не ждали. Разведка продолжалась. По оценке союзников с Гамакутивиры, планету могли обнаружить через две недели по времени астероида.

Генерал Руйб, как и все генералы, присутствовал в зале конференций, в то время как с трибуны звучали голоса выступающих. Он прибыл сюда с сыновьями. По примеру отца Тувс и Кир выбрали военную карьеру, но дослужиться до высоких званий удавалось не всем, сначала требовалось приобрести большой опыт. Парни были не настолько опытны, и после окончания конференции намеревались отправиться в разведку.

Каждодневно на трибуну приглашали Гаэ или Гуна, они докладывали о том, сколько уже произведено космолетов на Весте и сколько запланировано на ближайшие дни. Казалось, время работает на людей. С каждым днем обороноспособность Весты росла. И должна была возрастать уверенность в завтрашнем дне. Никто не знал, что с нейросетью, что она готовит, где и как. Жителям астероида хотелось верить, что все срастется, если вдруг противник свалится на голову из ниоткуда.

Руйб сидел на прозрачной платформе в центре конференц-зала. По левую руку от него находился Тувс, по правую — Кир. После нескольких часов обсуждений и докладов Руйб поднялся:

— Пойду перекушу.

Кир встал вслед за отцом:

— Я бы тоже чего-нибудь съел.

Позади них прозвучал голос Тувса:

— А я бы выпил.

Все трое пошли в расположенное за стеной зала кафе.

Тувс взял себе напиток, Кир — лейпробац, а Руйб проголодался настолько, что набрал полный поднос жаркого с калорийным напитком в придачу.

— В нашей семье погибла дочь. Но у других хуже. Будем считать, что нам еще повезло, — проговорил генерал, устроившись за столом. Сбоку подсели сыновья.