Как удачно, что моя школьная любовь Светка Зубарева была заядлой лошадницей, и я худо-бедно умею ездить верхом, думал Сыскарь, покачиваясь в седле. Но этого явно мало. Похоже, учиться здесь придётся очень многому. Начиная от умения пользоваться кресалом и огнивом и обходиться без электричества и туалетной бумаги (да и вообще без бумаги, она тут большая ценность) и заканчивая способами обнаружения и уничтожения оборотней, упырей, вурдалаков и прочей нечисти. Раньше я бы добавил «сказочной», но теперь не добавлю. Своими глазами видел. И еще не известно, что мне предстоит этой ночью. Если, как утверждает Симай, мы, возможно, будем иметь дело с вампиром и даже князем вампиров, то тебе, Сыскарь, не позавидуешь. Оно и раньше-то особо завидовать было нечему, а сейчас и вовсе дело швах, как, помнится, любил говаривать дед…

Чуть более получаса назад они скрытно, верхами, покинули усадьбу князя Долгорукого, где под всеобщее народное ликование жгли трупы оборотней, и направились вниз, к Калужскому тракту. Им предстояло проехать по нему с полторы версты по направлению к Москве, затем оставить лошадей в условленном месте и дальше действовать по плану.

Солнце ушло за горизонт, но закат ещё не остыл, и его жёлто-оранжево-багровая полоса тянулась и тянулась над лесом, охватывая большую часть окоёма. Лето было совсем уже рядом, и ночи становились всё короче. И слова богу. Сыскарь представил себе на секунду, что сейчас не середина мая, а, скажем, января и невольно поёжился. Тысячевёрстные пространства России, занесённые снегом, скованные морозом, продуваемые ледяными ветрами от края и до края. И не единого электрического огонька. Не говоря уже о батарее центрального отопления. Бр-рр.

— Здесь, — негромко сказал Симай и натянул поводья, останавливая лошадь.

Вправо от тракта уходила наезженная телегами колея.

Как же они тут осенью да ранней весной ездят по таким дорогам? Ох, понятно, отчего все европейские завоеватели ломали о Россию зубы. Тут в распутицу не то проехать — пройти большая проблема. Одни только монголо-татары с ней и справились. Потому как тоже привычны в своих степях бесконечных не к дорогам, а направлениям…

— Спешиваемся?

— Чуток дальше, — ответил Симай. — Вот там, у опушки.

Они привязали коней к крайним деревьям, после чего Симай дважды выпалил из своих пистолетов обычными свинцовыми пулями, зарядил серебряные, и дальше они отправились пешком. Закатного света пока хватало, чтобы хоть как-то разглядеть дорогу.

— Погоди-ка, — Симай остановился, достал из сумки нечто вроде маленькой склянки, вытащил пробку, протянул склянку Сыскарю. — На, хлебни. Один глоток, не больше.

— Что это?

— Зелье для ночной работы. Обостряет все чувства и силы придаёт. Видеть будешь как филин, чуять как собака, бегать как лошадь.

О как. И здесь, оказывается, в ходу наркотики и стимуляторы. Прикольно.

— Без этого не обойтись?

— Хочешь жить, пей. Если этот француз вампир или, хуже того, князь вампиров, то придётся туго. Это тебе не оборотень деревенский обыкновенный — «мама» сказать не успеешь, как будешь с ангелами псалмы распевать. Или с чертями похабные частушки, это уж как получится.

— А если он не вампир?

— А если по шее? Делай, что говорят.

— Симай, давай сразу договоримся. — Сыскарь взвесил в руке склянку, понюхал содержимое. Запах был резковатый, но не сказать, чтоб отвратительный. Что-то явно травяное и на спирту. В смысле, на спиртном. Вряд ли кэрдо мулеса смог бы раздобыть в эти времена чистый спирт. Или смог бы? Не важно.

— О чём?

— Главного среди нас нет. Мы напарники, товарищи с равными правами. Так что не стоит на меня наезжать.

— Ты так думаешь? — прищурился Симай.

— Уверен. Понятно, что у тебя опыта больше и вообще ты местный. Но и я не лыком шит.

— Ладно, — сказал кэрдо мулеса. — Давай проверим, так ли это. Прямо сейчас. Верни-ка склянку. А то ещё разобьём, не ровен час.

По ощущениям Сыскаря, на драку ушло минуты три. Много — четыре. Один раунд с прицепом. Симай был на полголовы ниже ростом, но шире в плечах. Силы, быстроты и ловкости охотнику за нечистью тоже было не занимать. При этом сразу выяснилось, что рассказы о якобы подавляющем превосходстве современного рукопашного боя над тем, каким пользовались в старину, — туфта. Симай драться умел. И очень неплохо. Впрочем, умел и Сыскарь. К тому же руки у Андрея были длиннее в любом случае.

В самом начале Сыскарь, недооценив противника, пропустил подсечку и оказался на спине. А когда вскочил на ноги, тут же получил болезненный боковой в ухо. Следующий он успешно блокировал и ответил классическим прямым в челюсть. Не попал, но статус-кво был восстановлен, и бойцы закружили друг против друга, как два бездомных городских пса, претендующих на главенство в стае. Собственно, так оно и было.

Драка закончилась после того, как Сыскарь получил сильный удар кулаком в грудь и сделал два неуверенных шага назад, опустив руки. А когда цыган прыгнул вперёд — добивать, Сыскарь выбросил правую ногу в классическом «бразильском кике» и попал.

— Как будто ведро на голову нахлобучили, а потом оглоблей приложились, — сообщил о своих ощущениях Симай, когда ему помогли встать. — Лихо брыкаешься, что твоя кобыла. Научишь?

— Будет время и желание — научу, — пообещал Сыскарь. — Ну что, с дедовщиной покончено, как я понимаю?

— С чем-чем?

— С выяснением, кто тут у нас главный и старший.

— Хрен с тобой, уговорил. Но самому на рожон лезть не советую. В нашем деле подход нужен.

— Подход в любом деле нужен. И, повторяю, твои опыт и мастерство признаю и готов учиться. И давай сразу ещё одно дело решим, раз уж начали.

— Это какое?

— Как ловэ[7]заработанное будем делить?

— Ты смотри, какие слова знаешь. Ловэ… Делить понятно как. Тебе восьмушку, мне — остальное.

Сыскарь на секунду задумался, прикидывая.

Вот же цыганская рожа, дай волю — без штанов оставит.

— Мне — три восьмушки, тебе пять. И то лишь из моего к тебе уважения.

— Ага, ты ещё половину сразу потребуй. Ладно. Тебе четверть мне — три. Для начала. А там поглядим.

Вот это уже напоминало справедливую делёжку. Требовать половину и впрямь было бы чистой борзостью. Ничего, мы своё ещё возьмём. Лучше, конечно, возможностью как можно быстрее вернуться домой. Всё, сказал он себе, хватит непрерывно думать об этом. Сказал пару раз, и достаточно. Потому что от подобных мыслей полшага до жалости к себе.

А там и отчаяние с унынием затопят душу — пикнуть не успеешь. Нет уж. Самое лучшее в подобных ситуациях — действовать. Делать хоть что-то. Но — делать. Не сидеть на месте и не думать о том, какой ты несчастный. Вот он и делает. Сегодня ночью охотится на вампиров. Завтра же увидим, чем заняться. Будет день, будет и дело. И признаем честно. То, что ему срезу же повстречался Симай — большая, и даже можно сказать, невероятная удача. Везуха в чистом виде.