Побывали ребята и возле заброшенного бывшего общежитияФизмеха. На двери чердака соседнего дома, стоящего вплотную, висел замок,который, впрочем, легко открывался отмычкой. И тут Лебедев не наврал.

Вошли на чердак, перелезли через крышу в заброшенный дом,нашли комнату, откуда девушку выбросили. Милиция, конечно, там поработала, ноничего существенного не нашла. Ходить по окрестностям и опрашивать местныхстарушек и бомжей не имело смысла: слишком много прошло времени.

Чистяков, выслушав предварительный доклад, поморщился:

— Да, ребята, тут мы прокололись, переходим к убийствуТихонова, ищите получше, должны быть доказательства.

Во дворе дома Володи Тихонова старушек не было: не летовсе-таки, конец декабря, мерзнут бабули. Вот одна выползла как раз из нужнойпарадной собачку выгулять. Что ж, животное ждать не будет, мороз не мороз, а наулицу надо идти. Молодые люди посовещались и решили разделиться: один попробуетразговорить старушку, а второй пойдет разбираться в 139-ю поликлиннику, гдеработала стоматологом Ирина Липкина.

Старушка одиноко прогуливалась вдоль дома, поглядывая наокна, но никто из собачников не выходил. Бабуле стало скучно, и она вступила вразговор с симпатичным молодым человеком, который погладил ее песика иправильно назвал породу — тибетский терьер, а не то что некоторые — болонкойназывают. Парень предупредительно поддержал старушку под руку на скользкойдорожке, а когда она, удивившись такой его любезности, поглядела подозрительно,не растерялся и показал документы.

Ну что ж, все встало на свои места, человек по делу.Старушка оказалась чистым золотом, она знала всех соседей не только попарадной, но и по дому. Володю Тихонова она тоже знала, а благодаря своеймноголетней привычке выгуливать собаку три раза в день, стала просто ходячимсправочником по приходу и уходу всех жителей дома и их знакомых. Внимательнорассмотрев фотографию Марины Киселевой, старушка с уверенностью сказала, чтовидела эту девушку раза два, еще осенью. Девушка приходила к кому-то из ихпарадной, но не на ее, старухин, четвертый этаж, это она точно знает: у них изчетырех квартир одна двухкомнатная стоит пустая — Савельевы за границейработают, а она у них цветы поливает, сама она в однокомнатной, в еще однойдвухкомнатной муж с женой, жена ревнивая страшно, так что ему не до девушек, ав «распашонке» трехкомнатной семья многодетная, детей четверо, мал мала меньше,им тоже не до того.

— А могла она к Володе Тихонову приходить?

— К Володе-то? Могла, конечно. Только он парень тихийбыл, скромный, одет плохо, машины нету. А девица-то — красотка, из себя видная,одета модно, пальто у нее было дорогое светлое, я помню.

— Про пальто мы выясним, а как бы нам поподробнеенасчет Володи?

— А это надо к Липе идти.

— Кто ж такая Липа?

— Олимпиада Гавриловна, подруга моя.

Как раз она с Володей на одной площадке живет, то есть жила.Она зимой совсем из дому не выходит, а летом и осенью на лавочке мы с ней частосидим. Пойдемте, я вас отведу, а то она незнакомому человеку дверь не откроет.

Они подхватили песика и пошли домой.

Опасения опера, что Липа окажется в маразме, неподтвердились. И даже ноги у нее оказались в порядке, просто от мороза на улицесердце заходилось, поэтому приходилось все холода торчать в четырех стенах.Девушку Олимпиада Гавриловна опознала немедленно. Да, приходила к Володе, дверьоткрывала своим ключом, но с Володей вместе ее никто не видел.

— А с кем видели?

— А вот ни с кем. То есть кто-то с ней был в квартире,разговор я слышала, голос мужской, сами знаете, какие в этих квартирах стенки.А Володя-то все один да один.

Вечером тишина у него, не видно, не слышно. Мать его, когдаумирала, меня просила:

Олимпиада Гавриловна, приглядите за ним, а я вот… — Старушкапригорюнилась.

— А вот скажите, могла девушка эта с кем-то другим уВолоди встречаться? Может быть, после нее он приходил?

— Могла, конечно, но я не видела, глазка-то нет надвери, а на лестницу по каждому шороху выскакивать тоже ведь не будешь.

— Что ж вы, Олимпиада Гавриловна, глазок-то несделали, — огорчился опер.

Да, вот нашли доказательства, что Марина Киселева у Володибывала, а как это все с Рубцовым связать, пока неясно. Он походил по комнате,какая-то слабая мысль забрезжила в мозгу.

— Олимпиада Гавриловна, вот у вас с Володей окна наодну сторону выходят, а там через детскую площадку другой дом, так вечером втех окнах вы что-нибудь видите?

— Если без занавесок, то видно, конечно, людей.

Тут вступила хозяйка собачки, ей тоже хотелось помочьсимпатичному оперу, а то он как-то переключился на Липу, а на нее совершенно необращал внимания.

— Если будете по квартирам ходить, то вам никто непоможет, во-первых, людям некогда по чужим окнам вечерами смотреть, своих делдостаточно, а во-вторых, если кто и смотрит, ни за что не признается.

А вот у меня в том доме приятельница живет, пекинес у нее,так она говорила, что есть там мужчина, сам довольно молодой, но инвалид, ногиу него не ходят. Он целый день дома сидит и в окно смотрит, только на какуюсторону у него окна, я не знаю.

— А как бы эту вашу приятельницу с пекинесом отыскать?

— А чего ее искать? Сейчас позвоню ей по телефону и всевыясню.

Старушка подошла к телефону и набрала номер по памяти — авсе жалуются, что ничего не помнят! Через пять минут выяснился и номерквартиры, и как зовут инвалида. Мужчина был довольно молодой, пятидесяти ещенет, лет пять назад попал в автомобильную катастрофу, повредил позвоночник:сидеть может, а ходить уже нет.

Жена с ним развелась, он теперь живет со старшей сестрой, таего опекает, но днем она на работе, так что приходить можно только вечером.

С чувством простившись с бабулями, дождавшись вечера,оперативник позвонил в нужную квартиру. Его не хотели пускать, долго держали задверью, пока не изучили его документы от корки до корки, потом позвали соседейпо площадке, чтобы все на него поглядели и запомнили на всякий случай, и толькотогда пустили в квартиру. С хозяйкой говорить было особенно не о чем, онаничего не видела, днем на работе, вечером по хозяйству, о чем она и непреминула сообщить, строго глядя оперу в глаза и намекая на его скорый уход.

Однако молодой человек сделал вид, что не понял ее намеков ипродолжал стоять в прихожей.

— О чем же вы еще хотели поговорить?

— Если не возражаете, я хотел бы поговорить с вашимбратом.

— Ну, не знаю… Брат — инвалид, его нельзя волновать.

— Вы понимаете, погибла девушка, проводитсярасследование. Показания вашего брата могли бы очень помочь следствию.