Она до такой степени не представляла себе, о чем речь, что думала, что готова ко всему. Мозг интуитивно предлагал как самые ужасные, так и самые щадящие варианты. От смерти кого-нибудь из них двоих, до какого-нибудь банального договора, по которому они не имеют права официально жениться.

Реальность на первый взгляд оказалась не столько ужасной, как смерть. Но только на первый взгляд.

— Он… не может обратиться без тебя, — после нескольких мучительных минут ожидания выдала, наконец, Руби. — Без твоего желания. И присутствия.

— Что? — не поняла Анна.

— Элизар. Он не может принять драконью форму без твоего желания, присутствия или надобности. И не только он — все остальные драконы этого мира тоже. Понимаешь, Анна… Союз, заключенный между драконами и твоими предками — он не был… добровольным. Да и союзом-то не был. Драконов победили в войне, покорили и подчинили магией. Сделали их зависимыми от любого, кто носит в себе королевскую кровь — и теперь они не могут обращаться в свою истинную форму, если того не пожелает король или королева… Или если это не потребуется ради спасения жизни венценосной особы.

Анна моргнула, проглотила неожиданно скопившийся во рту ком. И помотала головой.

— Нет… Не может быть.

Руби вздохнула.

— Хочешь, спроси у него сама — теперь он не будет отрицать, когда ты все знаешь.

— Но ведь… — она вскочила со стула, потом села обратно, чувствуя, как опасно закружилась голова. — Но ведь в первый раз он обратился, когда я была в обмороке… А во второй, когда надо было лететь в столицу… Хотя нет… это было в третий… Во второй я сама попросила его…

— Или если это потребуется ради спасения их жизни, — повторила Руби. — И чем ближе связь между драконом и особой королевской крови, тем сильнее этот дракон становится. Именно поэтому все остальные драконы утратили эту способность — они перестали служить королям. Отдалились от престола. Долгие года они бились, пытались найти способы преодолеть заклятье, связавшее их с короной и лишившее силы — проводили опыты над добровольцами, собирались в советы и ордена… Сайр сам не раз собирал Совет Драконов, как один из последних, кто обладает способностью перевоплощения. Сам не раз проводил опыты… и над собой тоже. Да ты сама видела его подвал…

Она замолчала, с грустью наблюдая за тем, как меняется лицо ее собеседницы.

Молчала и Анна. Медленно, кусочек за кусочком, складывалась у нее в голове картина, подтверждающая эту совершенно ошеломляющую информацию.

Точно. Так все и было. В первый раз Элизар обратился, чтобы спасти ей жизнь, вырвав из щупалец черного осьминога. Во второй — потому что она сама захотела, потребовала у него «увидеть дракона». В третий раз — обоим нужно было лететь в столицу, и опять же — ради спасения ее жизни, уводя ее из-под возможного удара врагов…

Девушка почувствовала, что задыхается… рванула пуговицы на воротничке платья…

— То есть… все это время… Элизар был со мной, чтобы поддерживать свою способность обращаться в дракона… так, как он это делал под властью моего отца?

Так вот почему он так искусно манипулировал ее чувствами, оставаясь демонстративно холодным в человеческой форме! Вот почему создал эту иллюзию «хорошего дракона» и «плохого человека»! Чтобы она стала зависимой от нежностей дракона и почаще призывала его!

Почему-то все это было гораздо хуже, чем просто желание стать мужем королевы, Лордом-канцлером.

Желание властвовать оно… обычное.

Мужское. Человеческое. Понятное.

То, что рассказала ей Руби…

О, это было за гранью! Это предполагало не договор, не честную сделку, по которой они оба получают свое, но постепенное и полное подчинение ее чужой воле, хитрый и многоступенчатый план по привязыванию ее к другому — чувствами, телом… ребенком.

И во главе всего цель — перестать быть рабом короны и сделать рабыней ее, Анну.

Теперь понятно, почему советник не хотел раскрывать ей секрет «Драконьего Союза». Все, абсолютно ВСЕ стало ясно, понятно… и так страшно, что впору с обрыва кидаться.

— Это еще не все, детка.

Похоже, демоница решила добить ее.

— Говори… — потребовала Анна, заранее вцепляясь пальцами в спинку стула.

— Да, Руби. Говори. Если хочешь отправиться туда, откуда я вытащил тебя много лет назад.

Голос советника, неизвестно как долго слушающего их разговор, сочился тихой, ледяной яростью. Руби инстинктивно вжала голову в плечи, но тут же расправила их, смело глядя в глаза своему хозяину.

— Простите, сайр. Я должна была рассказать ей.

— Должна была?! ДОЛЖНА БЫЛА?!

Анна заметила, что в пальцах его уже искрит — уже собирается огненный шар, которым он, без сомнения, готов был вдарить по Руби, чтобы отправить ее туда, куда обещал — обратно в Преисподнюю.

«Не позволяй никому оживить меня, когда я умру…» — вспомнила Анна.

Неужели демоница знала, что ее ждет? Неужели предчувствовала, что может лишиться жизни за свое неповиновение и… и все равно… рассказала ей правду?

— А тебе не приходило в голову, что все могло… измениться? Что могло появиться что-то еще… что-то кроме… изначальных намерений? — говоря все тем же тихим, страшным голосом, Элизар принялся обходить Руби, подобно тому, как хищник обходит свою будущую жертву, готовясь напасть.

Уже в обоих его ладонях искрило, а в левой уже и загорелось — маленькое, но грозное пламя, странным образом полыхающее верхушкой вниз.

— Не приходило, сайр. Я слишком хорошо вас знаю, — склонив голову, Руби стояла посреди комнаты, не двигаясь и ничего не делая, чтобы защититься от неминуемого нападения.

— Не так хорошо, как тебе кажется, Руби…

— Как вам будет угодно, сайр.

А ведь она не просто предчувствовала! — поняла вдруг Анна.

Когда ждут и боятся смерти, не просят «не возвращать!» Она хотела, жаждала своей смерти — надеялась, что ее убьют за такой вопиющий проступок! Этот маленький камикадзе только что совершил попытку самоубийства, не иначе! И, наверняка, все это происходит не в первый раз — иначе бы откуда ей знать про «возвращение» оттуда, откуда не возвращаются!

На вопрос — почему Руби хочет умереть — искать ответы было некогда. Пока что нужно было спасти ее, потому что в чем бы ни была причина — самоубийство никогда не выход.

Тем более, нужно было узнать продолжение тайны — ведь Руби не успела договорить.

И остановить все это можно было только одним способом.

— Я верю тебе, — сказала Анна.

И чуть сама не расплакалась — так захотелось и в самом деле поверить в то, что все изменилось. Что этот человек, который и не человек вовсе, стал за пару дней другим, научился ценить ее не только за обретенную возможность летать. Не только за все, что она могла сделать для него.