— Я не могу воспротивиться его воле, моя дорогая. А он явно… — тут женщина слегка насмешливо взглянула на Элизара, облегченно выдохнувшего, — не хочет, чтобы я посвящала тебя в секреты Драконьего Союза. По крайней мере, до того момента, пока вы обвенчаетесь…

— В таком случае, — тем же миролюбивым тоном ответила Анна — хоть внутри все клокотало от гнева, — можете передать вашему распрекрасному сыну, чтобы он держался от меня подальше, пока не захочет быть со мной откровенным.

Элизар вздрогнул от ее слов, но ничего не сказал. И от этого стало еще хуже. Что бы не стояло за тайной Драконьего Союза, это явно было важнее для него, чем… она сама.

— Как угодно, — довольно быстро взяв себя в руки, он склонил голову в легком поклоне.

Анна присмотрелась… и — ага! С несвойственным ей злорадством все же подметила, как помрачнело его лицо и как сверкнули в бессильном гневе зеленые глаза. Посмотрим же, сайр, позволит ли вам дракон длительное воздержание!

Стоп! Дракон! Дракон сможет рассказать ей все, что она хочет. Эх, если бы вспомнила, уже давно спросила бы. А теперь жди его, когда предстанет перед ней… К столице-то уже близко подобрались — рукой подать. На драконе дальше лететь опасно, если они не хотят быть обнаруженными.

Анна снова скисла. Так и не узнает правды, пока не разберутся с этим Шаром Благословения.

— В любом случае, нам сейчас важнее понять, что происходит с тобой, милочка… откуда взялась способность противостоять огню, — примирительным тоном подытожила мать. — И на ссоры у нас времени нет.

— Что ты собираешься делать? — нарочито равнодушно спросил Элизар, окончательно взяв себя в руки.

Адейла встала, ушла куда-то во внутренние комнаты пещеры и через минуту вернулась, неся в руке широкую колбу с узким горлышком, на подобие тех, в которых смешивают ингредиенты для химических опытов.

— Для начала проверим кровь!

Она только что руки не потирала в предвкушении, а Анна с ужасом взирала на колбу — это ж сколько крови хочет забрать у нее эта хищница! И не вредно ли это будет для ребенка?

— Не волнуйся — такой объем нужен для того, чтобы добавлять другие ингредиенты. От тебя всего-то и нужно, что пару капель, — успокоила ее драконица.

— Я — сам, — так же мгновенно, как и мать, Элизар оказался рядом с Анной, сел на диван, отчего она оказалась прижатой к его боку. Девушка с удивлением взирала на него — он что, собрался прокусить ей кожу, как вампир?

— Выйдешь? — советник поднял на мать бровь, и та, усмехнувшись себе под нос, передала ему колбу и нарочито медленно выплыла из пещеры на улицу.

Аня совсем растерялась. Зачем матери выходить? Может, он ее как-нибудь… сексуально кусать собрался? Ну так, зря собрался — она не позволит.

Оказалось, всё еще страннее.

— Метки на твоей коже должен оставлять только я, — не сводя с нее глаз, объяснил Элизар и оттянул вверх рукав ее платья — осторожными, бархатными касаниями, от которых у нее сразу же застучало в висках. — Иначе дракон не поймет. Подумает, что ты изменила ему… Мы же не хотим, чтобы он так думал, правда?

— Мы… много чего не хотим, — она решительно встряхнулась и демонстративно отодвинулась от него, протягивая ему руку и зажмуриваясь. Не потому, что испугалась, а чтобы он снова не привлек ее внимание чем-нибудь соблазнительным.

Оказалось, это было ошибкой — лучше бы она смотрела, что он делает! Потому что теперь, с плотно закрытыми глазами, все ее существо сосредоточилось только на ощущениях.

Нет, кусать он ее не стал. Медленно (и о, так сладко!) поводил пальцами по запястью, каждым своим прикосновением посылая наверх толпу мурашек… Не в состоянии ничего с собой поделать, девушка громко сглотнула скопившуюся во рту слюну.

«Много чего не хотим»? Да кого она обманывает?!

Чуть придавливая кожу, он продолжал трогать ее осторожными пальцами, якобы в поисках венки, а на деле лаская, забираясь все дальше и дальше по голой руке… И, даже под закрытыми веками, она чувствовала, как зрачки ее закатываются, уходят наверх…

Болезненный, быстрый укол и шипение сквозь зубы — ее одновременное с его, будто он разделял её боль… или наслаждался ею.

— Шш… Всё… Уже почти всё… — успокоил он чуть дрожащим голосом.

Почувствовав, как из ранки, проколотой непонятно чем, выдавливаются капли крови, она прикусила губу… И тут же задохнулась, явственно ощутив на месте прокола его горячий и немного шершавый язык! Боже, он зализывал ей рану!

— Что… что ты делаешь?

Чтобы хоть как-то противостоять охватившему ее острому возбуждению, Аня открыла глаза. Потому что один поцелуй куда-нибудь в шею, и она в очередной раз сдастся. Даже не в очередной. В последний. Раз и навсегда оказавшись у советника под каблуком, просто возьмет и выкинет белый флаг, наплевав на гордость и прочие атрибуты правильного женского характера.

Резким движением Элизар отставил колбу на плетеный журнальный столик подле дивана и набросился на нее… и только тут она увидела, как он изменился, почти обратившись в промежуточную форму — лицо посерело, скулы заострились, оскаленный рот целился кусать ее уже по-настоящему…

И когти! Огромные, загнутые, звериные когти готовы были рвать на ней одежду…

Вот ими-то он и проколол ей ранку, поняла она, хоть мысли уже плавали в вязком, тягучем киселе, пока он рычал и заваливал ее на диван, подминая под себя…

— Стой… подожди… нельзя… — задыхаясь и одновременно млея от желанного натиска, Анна отталкивала его, как могла — уже не из гордости, просто помня, что там, у самого выхода, гуляет вдовствующая герцогиня, которая всего-то и оставила их для того, чтобы сын особым способом взял у своей невесты кровь… И в любую минуту может вернуться…

Боже, стыдно-то как будет!

Спасло ее честь сразу же несколько событий, произошедших одно за другим.

Во-первых, пещера озарилась ярким, хоть и неровным светом — будто сразу же за входом развели огромный костер.

Во-вторых, после страшного грохота и ни менее страшного рычания, улепетывая от огненных столбов, в комнату влетел черный клубок перьев.

Элизар мгновенно очухался, оставил Анину шею в покое и вместе с ней уставился на совершенно неожиданное явление графа Свантона в своей — теперь уже единственной — вороней ипостаси.

В-третьих, сразу же вслед за одним их приспешником, в пещеру влетел и другой — точнее, вбежал, кувыркаясь и подпрыгивая.

Руби! Вихляя и укрываясь от все тех же столбов пламени, демоница в образе огромной кошки была вся в грязи и… — в рваных, кровоточащих ранах!

— Господи, она ранена! — вскрикнула Анна, вскочила и подбежала к тому месту, куда Руби, в последний раз перекувырнувшись, рухнула, уже в человеческой форме, одетая в то самой миленькой платье и шляпку, в которых они ее и оставила. Правда теперь она уже выглядела собой, а не Анной.