Наивная Смолякова, считавшая, что дружба – понятиекруглосуточное, моментально бросалась грудью на амбразуру, а Лена страшнозлилась. Она-то понимала, что Катерина ни в грош не ставит Миладу, специальносвела с ней дружбу, в надежде, что отец Ми станет помогать знакомой дочери. Напервых курсах института Сонина проводила у Смоляковой и день и ночь, считаласьв ее доме своим человеком, но после кончины Олега Сергеевича перестала тампоявляться, заглядывала лишь по мере своей необходимости.

Одним словом, если Милада отправила Настю к Кате, а Сонинавзяла девочку, значит, дела совсем плохи.

Бросив неразобранные чемоданы, Лена кинулась в клинику,отыскала нужную палату, распахнула дверь и замерла на пороге.

Тяжелый запах муниципальной больницы ударил в нос. На улицестояла дикая жара, и в небольшой комнатке, набитой кроватями, было совершеннонечем дышать. Кондиционера тут, конечно же, не имелось, зато наличествовалтуалет с дверью нараспашку. Рыбкина невольно пожалела бестелесную старушку, чьякойка находилась в непосредственной к ней близости. Похоже, бабусе очень плохо,мало того, что лежит, вся утыканная иголками капельниц, так еще и носом ксан­узлу.

– Вам кого? – спросила женщина, сидевшая у окна.

– Наверное, в справочной ошиблись, – вежливо ответилаРыбкина, – ищу свою подругу, Миладу Смолякову.

– Ленуся, – прошептала та самая бестелесная старушка, – тыменя не узнала?

Лена бросилась к постели.

– Ми, что с тобой?

– Никто не понимает, – прошептала Смолякова. – Вродездорова, а ходить не могу, ноги парализовало. Конец мне, похоже, пришел.

– Ты поправишься! Ты обязана! У тебя дети! – заорала Лена. Апотом засуетилась, кинулась к главврачу.

Уже к вечеру Ми перевели в отдельную палату и приставили кней хорошего доктора. Настю Лена забрала к себе. Катя Сонина с радостью отдаладевочку, не преминув заметить:

– Мне Миладка двести баксов за присмотр обещала.

Рыбкина расплатилась по счету, решив более не иметь с Катькойникаких дел.

В конце концов, после полного обследования Ми выяснилось,что ее паралич носит истерический характер.

– Ей надо почувствовать вкус к жизни, – объяснил докторЛене, – тогда встанет. Есть у нее хобби? Интересы? Что она любит?

Рыбкина призадумалась и притащила Ми пачку бумаги, большуюкнигу и ручку.

– Вот, – велела она подруге, – пиши роман. Положи листок накнигу, она будет вместо стола.

– Роман? Какой роман? – растерялась Милада. – Я не умею!Меня не учили на писательницу, я всего лишь журналистка.

– Пушкин, Лермонтов, Толстой и Достоевский тоже Литературныйинститут не заканчивали и на писателя не учились. Ничего хитрого нет, начинай,придумай историю. У тебя талант, я знаю, – упорствовала Лена.

– Думаешь? – недоверчиво спросила Ми.

– Конечно, – уверенно заявила Лена, готовая на все, лишь быотвлечь подругу от мыслей о дышащей в затылок смерти. – Ты всегда говорила:хочу написать роман, да времени нет.

– Я произносила подобное?

– Очень часто.

– Да?!

– Да, да, да! – твердила Лена. – Только попробуй, а потомсамо покатит.

– Ладно, – пожала плечами Ми.

Из клиники Милада вышла на своих ногах, имея при себе пятьготовых рукописей. Видя, что подруга увлеклась, Лена велела той идти в «Марко».Смолякова неожиданно, безо всякого сопротивления, послушалась.

Рыбкина вытащила сигареты.

– Не возражаете, если я закурю?

– Сама балуюсь, – кивнула я.

Лена чиркнула зажигалкой и продолжила:

– …Ми всегда ощущала себя неудачницей, ей это внушали сдетства, поэтому, когда в издательстве сказали: «Вы перспективный автор», онакинулась оправдывать это мнение. Пишет, как автомат, страшно старается, боитсяпоказаться неблагодарной, подвести людей, поверивших в нее. Для Ми главное,чтобы ее считали хорошей, она вроде собачки, которая служит хозяину за грошовуюкарамельку. Похвалишь ее – мигом принимается работать с утроенной силой.Поругаешь – складывает крылья и падает. Мне кажется, что сейчас Ми стала похожана своего отца, он ведь был прямо-таки танк, сумевший преодолеть то ли пять, толи шесть инсультов, человек, многократно начинавший карьеру с нуля. Миневероятно работоспособна и дисциплинированна, но обладает жутким комплексомнеполноценности. Даже сейчас, в статусе звезды, она постоянно сомневается всебе и ни за что не посмеет поспорить с редактором. Все слова, исходящие из устсотрудников «Марко», она воспринимает как приказ и мигом берет под козырек.Мол, йес, сэр, я готова!

Как только к Ми пришли известность и деньги, на ее горизонтепоявилась Марфа, не вспоминавшая о дочери много лет, и теперь Милада содержитмать. Кстати, кормить оказалось нужно еще и мать первого мужа, Фаину. Бабкасообщила, что у нее в квартире случился пожар – ну, типа, погорелица она,пустите, Христа ради, – и въехала в квартирку Ми, да так и осталась. Там жеобитала Ника – Леонид развелся с Ми, осел в Штатах, женился на американке, а новаяневестка не пожелала приноравливаться к капризной свекрови. Ми ухитриласьнабрать денег, поменять свою двушку на трешку, потом она выплачивала долги. Носейчас материальные проблемы решены, Ми содержит всех: бабок, мать, детей,бывшую невестку…

Итак, рассказ Рыбкиной подошел к нашим дням. И япоинтересовалась:

– Но первая супруга Кита, Наташа, трудолюбивая девочка,кажется?

Лена кивнула:

– Ага. Верно. Натка единственная, кто ходит на службу.Только у нее мать была алкоголичкой, а отец вроде моряк, только Наташа, похоже,ни разу в жизни его не видела. Ми девушке квартиру купила, машину и денег ейдает, тайком от всех.

– Почему?

Рыбкина с силой раздавила в пепельнице окурок.

– Ей перед Натой неудобно.

– За что?

– За Никиту. Он жене изменил.

– При чем тут Ми? – не сдержала я вновь своего удивления поэтому поводу. – Не она ведь женилась на Наташе!

Лена скривилась.