Рон Грир кивнул, не сводя глаз с лица стоящего прямо и молча Эдгарда.

– Привалило тебе сегодня племянничков, граф… – заметил еще сэр Руэри.

Альва поднялся с прижатыми к груди руками. Бородка его чуть заметно подрагивала. Сложный день выдался ему, нечего сказать. Кажется, новый сюрприз опять сбил с толку всегда по-деловому уверенного в себе графа.

– Эдгард Сторм… – пробормотал Альва. – Но… Как? Откуда? Это и вправду ты, мальчик мой?..

Последний вопрос явно был лишним. Сходство двух сыновей Адама Сторма никто не смог бы подвергнуть сомнению.

Эдгард поднял лежавший у ног посох, длинный, легкий на вид дорожный посох, и стал спускаться.

Эвин медленно отступил на шаг назад. Вдруг он вскинул руку.

– Тебе незачем сражаться! – крикнул он брату, явно осененный внезапной мыслью. – Ты старше меня, престол Утренней Звезды по праву твой! Не дядюшки Альвы, твой!

Эдгард не остановился.

– Эдгард Сторм сражается не за себя, – громко, для всех, пояснил Аксель. – Он сражается за сэра Альву. Эдгарду не нужен престол.

Эвин опустил руку и отступил еще на шаг. И опять остановился:

– Пусть мой брат говорит сам за себя!

– Говори! – разрешил Аксель.

– Я буду сражаться за сэра Альву, – сказал на ходу Эдгард. – Мне не нужна Утренняя Звезда.

Эвин воткнул меч в песок. И, поколебавшись, снова взял его в руки.

– Я не хочу биться с братом! – выкрикнул он.

Альва с готовностью поднялся:

– Ты отказываешься от Поединка Богов, мальчик мой?..

– Я… – начал было Эвин, но его опередил Аксель:

– Боюсь, все не так просто, Эвин. Ты уже бросил вызов. И не можешь отказаться от Поединка. По правилам остаться в живых после боя должен только один из сражающихся. Если же побежденный не погибнет в бою, его надлежит казнить. Ты признаешь себя побежденным?

Юноша медлил до тех пор, пока его брат не спустился к нему.

– Я не признаю себя побежденным, – сказал Эвин.

– Хватит рассусоливать! – рыкнул сэр Руэри. – Дайте бритому мальчишке Сторму доспехи и меч, пусть начинают!.. Чего тебе, Рон? – отвлекся герцог на своего сына, несмело потянувшего его за рукав.

Волнуясь и торопясь, Рон Грир что-то прошептал на ухо своему отцу. Лицо Грира-старшего досадливо покривилось.

– Твоя правда…

– Что такое? – встревожился Альва.

– Да вот еще незадача… – с явным неудовольствием сообщил герцог. – Рон напомнил мне, что мальчишка Сторм… который Эдгард – вообще не может драться. Ему запрещено брать в руки какое-либо боевое оружие. Под страхом казни. Я же сам этот указ и издал. Когда он Рона-то покалечил… Час от часу не легче.

– Чего же проще, – шепнул Альва. – Вы, ваша светлость, издали указ, вы этот указ и того… отмените…

– Дело! – снова повеселел сэр Руэри.

– В этом нет необходимости! – снова подал голос мастер Аксель, для которого, видимо, никакого труда не составило услышать шепот старшего брата. – Эдгард Сторм будет биться своим посохом… Посох ведь не считается боевым оружием, верно?

По скамьям прокатились вздохи удивления, скоро сменившиеся смешками.

– Палкой драться будет! – громко хохотнул кто-то.

– Впрочем, – добавил Аксель, – Эдгард может биться и голыми руками.

– Но разумно ли?.. – попытался протестовать сэр Альва. – То есть я хотел сказать – справедливо ли выставлять безоружного против вооруженного? Эвин – лучший воин среди Полуночных Егерей. А значит – лучший воин во всем Арвендейле…

Мастер Аксель, улыбнувшись, убедительно проговорил:

– Даю вам слово, ваша светлость, что бойца, подобного Эдгарду Сторму, Арвендейл еще не видывал.

– Но я не могу биться с безоружным! – воскликнул Эвин.

– В таком случае признай себя побежденным, виконт, – мгновенно отреагировал мастер Аксель.

– Да сколько можно?! – зарычал сэр Руэри. – Болтают, болтают… Можно-нельзя… Раз больше никаких закавык не осталось… Деритесь уже!

Поднявшееся было гудение толпы снова утихло, когда два брата встали друг против друга на импровизированной арене. Утихли смешки и выкрики. Зрители следили за каждым движением бойцов. Наверное, все на Красном дворе понимали… а если не понимали, то чувствовали – что сейчас на их глазах творится история. Им, зрителям церемонии вступления лорда Утренней Звезды в свои права, было обещано: угощение, музыка и представления лицедеев. Но на деле оказалось, что они станут свидетелями чего-то неизмеримо более захватывающего. Шутка ли!..

– Мастер Алвис! – позвал Аксель. – Прошу вас!

С такой торжественностью он возгласил это, что многим сразу стало ясно: ему зачем-то очень было нужно, чтобы состоялся этот поединок между его племянниками. И вот теперь, когда все получилось так, как он хотел, Аксель не скрывал своего удовлетворения происходящим.

Мастер Алвис поднялся. Передернув плечами, сухо потер маленькие, как у женщины, ладошки друг о друга и аккуратно развел их в стороны на расстояние в четверть метра.

– Смерть возьмет свое и не тронет ей не принадлежащего, – размеренно проговорил он стандартную формулу. – Да свершится справедливость по воле богов! Пусть они рассудят, кто прав, а кто виноват!

Едва он успел закончить, как между его ладонями вспыхнуло на мгновение и пропало… что-то яркое, молниеносное… будто, проявившись из другого мира, открылся и закрылся внимательный нечеловеческий глаз…

Мастер Алвис, в одну секунду уставший, стер с меченого лба пот, шумно выдохнул. Произнесение формулы вытянуло из него изрядное количество маны.

– Сражающимся запрещается прибегать к помощи третьих лиц и использовать магию, – севшим голосом напомнил он. – Поединок Богов начинается! – И сел – почти упал – на свое место.

Эвин демонстративно снял с себя все амулеты, оглянулся, точно ища, кому их отдать… и, не найдя, конечно, никого подходящего, швырнул их подальше.

– Вперед! – заорал герцог Руэри. – Деритесь!

Сэр Альва сжал в кулаке свою бородку.

Братья одновременно тронулись с места. Не торопясь сближаться, они двинулись по кругу.

– Здравствуй… – проговорил Эвин.

– Здравствуй, – приветливо и спокойно откликнулся Эдгард.

– Это действительно ты?

– Конечно, – Эдгард улыбнулся. Странная была эта улыбка. Родная до боли, но почему-то какая-то… непонятно отстраненная.

– Почему ты… такой? – не удержался от вопроса Эвин.

– Какой?

– Как оледенелый. Будто ты… Будто с тобой… Не знаю, как сказать… Где ты был? Что с тобой было? Впрочем, это не так важно. Послушай, ты многого не знаешь!.. Дядюшка Альва, он…