– Вы оба достаточно взрослые, чтобы твердо знать, чего хотите. Буду рад принять вас в семью, ваша светлость. – Он подчеркнул последние два слова, давая Эджу понять, что ценит его титул. Но его глаза приобрели твердое как сталь выражение равного по статусу. – Меня не волнуют детали брачного контракта. Составьте бумаги так, как считаете нужным. Если что-то произойдет, я достойно обеспечу обеих своих дочерей.

– Я приехала как раз вовремя. – В комнату ворвалась мать Лили. Сияние ее глаз по интенсивности не уступало яркости ее накрашенных красным губ и громкости натянутого смеха.

Лили взглянула на лицо матери, и ее пальцы выскользнули из нежно сжимавшей их ладони Эджа.

– Добро пожаловать в семью, – приветливо улыбнулась мать Лили. – Я всегда знала, что вас с Эджвортом тянет друг к другу. Любовь с детства.

– Я думала, ты отправилась по магазинам, – вставила Лили.

– Я как раз была на пути, – пустилась в объяснения мать, – но вернула карету, потому что хотела сменить шляпу. Та, которую я выбрала в самом начале, долго пылилась в гардеробе. От нее пахнет затхлостью. – В подтверждение мать помахала рукой перед носом и продолжила: – У меня горячее желание уволить всех слуг в этом доме, потому что в мое отсутствие они явно уклонялись от выполнения своих обязанностей. Наверное, мой муж попросил меня вернуться, потому что дочери скоро выйдут замуж и ему требуется, чтобы кто-нибудь присматривал за экономкой.

– Было бы проще нанять еще одного слугу, – сказал отец.

– Жаль, что ты этого не сделал.

Лили взглянула на Эджа. Его лицо будто окаменело.

– Лили, – спокойно произнес отец, подходя к ней и подталкивая Эджворта вперед. – Почему бы вам с Эджем не прогуляться? Уверен, вам есть что обсудить.

Не успела Лили осознать, что отец выпроваживает их, как они с Эджвортом оказались по другую сторону двери и в замке щелкнул ключ.

– Они с твоей матерью хотят побыть одни, – заметил Эджворт.

Лили смотрела на деревянную дверь, будто ожидая, что та вот-вот расколется.

– Такого еще никогда не случалось.

– Их дочь выходит замуж. Они воссоединились. Их жизни меняются. Не думай об этом, ведь это волнует только тебя.

Эдж взял ее за руку и повел вперед.

Лили ничего не ответила, но покорно пошла за Эджвортом. Ее родители никогда еще не запирались в комнате вдвоем. Кто-нибудь из них тут же вылетал оттуда – обычно это был отец, потому что в него летело все, что попадалось матери под руку.

Они отошли от дома, почувствовав в воздухе аромат жимолости, даривший ложное ощущение покоя. Лили осознала: она только что согласилась выйти замуж. И жить рядом с матерью. Совершила две вещи, которые поклялась никогда не делать.

– Лили Хайтауэр, рядом с вами стоит ваш будущий муж. Нужно проникнуться осознанием момента, – промолвил Эдж.

И тут до Лили донесся звон разлетающегося стекла – похоже, оконного.

– Разбилось, – заметил Эджворт. – Это к счастью.

– Окна она еще никогда не била.

Он подернул плечом и коснулся пальцем руки Лили, успокаивая.

– Эдж…

– Я пытался контролировать своего отца. И в самом конце вполне преуспел в этом. – Он покачал головой, выдохнув. – Это того не стоит.

– Но ты ведь видишь, что она сейчас творит… И твоя мать, герцогиня, живет так близко, что ей все слышно. И все вокруг нас – все, кто живет в этих домах, намного больше дома моего отца, и все они, которые как… – Она остановилась, понизив голос. – Как ты.

– Как я?

– Они родились в этом мире. Они не покупали себе путь в него.

Эдж склонил к ней голову:

– Лили, ты хотя бы понимаешь, сколько он стоит, путь в этот мир?

Она не двигалась с места.

– Оказаться в этом мире по происхождению – совсем другое дело.

– Согласен. Некоторые люди, живущие неподалеку, наверняка хотели бы иметь столько денег, чтобы купить это место, а не занимать его по происхождению.

Воздух прорезал визг.

– Я не могу этого выносить, – бросила Лили, в отчаянии ломая руки.

Эдж наклонился ниже:

– Ты не слышала ни слова из того, что я сказал, – это означает, что мы уже практически женаты.

– Я не могу это выносить, Эдж. Я серьезно.

– Возможно, не стоит относиться к этому серьезно.

Он протянул ей руку в знак поддержки, и Лили сжала ее. Они замерли на парадном крыльце особняка.

До них донесся еще один яростный вопль.

А потом они услышали хлопок двери черного хода и адресованные извозчику крики, и через несколько секунд загромыхала карета, увозя мать Лили прочь.

– По крайней мере, отец позволил ей уехать, когда она пожелала.

– Наверное, поэтому он нас и выставил. – Эдж открыл для Лили ворота. – И ты должна позволить им все уладить самим.

– Она вернется, – сказала Лили, идя с Эджем к его владениям. – Кажется, они просто не могут отпустить друг друга. Непостижимо. Но если мы с Эбигейл поговорим с отцом, может быть, он передумает.

– Не вмешивайся в ход жизни родителей.

Она покачала головой:

– Я беспокоюсь о своей жизни.

Лили сомневалась, что вообще любит свою мать. И ее тревожила перспектива видеть мать рядом ежедневно и осознавать, что она может стать такой же.

– Наверное, будь они твоими детьми, ты позволила бы им жить своей собственной жизнью. Подумай об этом с такой точки зрения.

Эдж говорил спокойно, но она чувствовала осуждение.

– Это ради их же собственного блага.

– Я думал точно так же, а теперь не настолько в этом уверен. Когда история о похождениях моего отца стала известна, я взял его жизнь под полный контроль. Он не мог лишить меня наследства, поэтому руки у него были связаны. Он и предположить не мог, что я пойду против его желаний, что я предприму меры.

Лили отвернулась, не желая слушать.

– Я планировал это методичнее, чем любую шахматную партию. – Эджворт взял Лили за руку и повел к своему дому. – Я отказался проиграть или сдаться. Наша семья не должна была пострадать. Я воспользовался всем, что у меня было, в борьбе против человека, который вырастил меня, чтобы взять под контроль его состояние. Отец и представить себе не мог, что я так поступлю.

– Ты делал то, что считал правильным, и кто скажет, что это было неверно? Никто не может осуждать тебя за то, что ты пытался удержать семью от распада.

При входе в дом Эджа дворецкий скрылся из вида, как только понял, что его присутствие не требуется.

– Я понимаю, что, если бы эта история не появилась в газете, отец наверняка продолжил бы в том же духе, поддерживая ту женщину и своего ребенка. Я узнал бы обо всем после его смерти и скрыл бы это от матери. Знай я об этих сплетнях заранее, я ни за что не позволил бы напечатать их. Но как только моя мать обо всем узнала, и это был уже не просто шепот за спиной, я начал действовать. Именно этому меня и учили – брать под контроль семью и работу, чтобы исправить ситуацию. Но мне следовало оставить родителям право самим разбираться со своим браком.